Форум » Жизнь Пушкина » "То ль дело Киев! Что за край!.." Пушкин в Киеве и на территории Украины » Ответить
"То ль дело Киев! Что за край!.." Пушкин в Киеве и на территории Украины
Кочубеевна: То ль дело Киев! Что за край! Валятся сами в рот галушки, Вином хоть пару поддавай, А молодицы-молодушки!.. "Гусар" Александр Сергеевич был в Киеве, по доподлинным сведениям, два раза. В 1820г. - по дороге в южную ссылку и в 1821г. - уже просто в гостях. Предполагают еще осень 1822г. - но это не доказано. В Киеве главным зданием, связанным с Пушкиным, считают особняк по ул. М. Грушевского, 14. Долгое время дом этот определяли, как дом Раевских, хотя на самом деле он принадлежал графу Олизару. Так или иначе, у Олизара Пушкин также весьма часто бывал; именно там он, между прочим, услышал от детей дикое слово "ЖенисЕа". Считается, что этот дом посещали и декабристы. В первый приезд А. С. не так уж много успел, зато во второй, несмотря на жуткий дубарь, посетил очень много мест, которые не все я сумела наснимать вчера по причине того же дубаря. Он оббегал весь город, поклонился всем святыням, облазил заповедные горы. Со временем изображения его киевских путей-дорог появятся здесь.
Кочубеевна: Киевские друзья - Раевские. Папа. Николай Николаевич старший. Ну - это портрет работы Доу, все его знают. Раевский, слава наших дней, Хвала! перед рядами Он первый грудь против мечей С отважными сынами. (с)перто у Державина. Маша (Волконская) Катя Елена Софья
Кочубеевна: Александр и Николай ("миниатюры" )
Кочубеевна: Портрет генерала Раевского работы художника-любителя первой половины ХІХв.
Сверчок: Кочубеевна пишет: работы художника-любителя первой половины ХІХв Ох, он был любитель до всего!.. До жизни во вторую очередь, до свободы - в первую!
Кочубеевна: Сверчок пишет: Ох, он был любитель до всего!.. До жизни во вторую очередь, до свободы - в первую! Точно.
Арина Родионовна: Приятно поглядеть на Киев и увидеть забытое уже О.С. Спасибо!
Кочубеевна: Арина Родионовна пишет: Приятно поглядеть на Киев и увидеть забытое уже О.С. Спасибо! Мариинский дворец сейчас на реставрации - почти как после деятельности Н. Н. Раевского - старшего. Будучи военным губернатором Киева, он, как и все занимавшие эту должность, жил в летней императорской резеденции. И в один прекрасный день, по свидетельству современников "Раевский со своими спиритами сжег дворец". Ну, каменной части здания, пожары не очень повредили, а вот деревянным плохо пришлось. Пушкин видел мариинский дворец почти в современном его виде. Только не гулял он в Мариинском парке, как написал кто-то из "великих" исследователей. Парк перед дворцом был разбит только во времена Александра ІІ. Инициатором этого была императрца, в честь которой, собственно, и дворец, и парк стали назывь Мариинским. А при Пушкине , в лучших традициях николаевской эпохи, перед главным фасадом дворца простирался плац-парад. И летом клубы пыли из-под ног марширующих солдат неслись в открытые окна императорских покоев. А прогуливался Александр Сергеич в Царском саду, расположенном за дворцом, в который выходит парковый фасад здания. Вот он, парковый фасад. В нормальном состоянии творение Растрелли выглядит так.
Арина Родионовна: Я видела его когда-то в детстве именно в таком виде. Давно это было...
Кочубеевна: Ну вот, первая фотка сделана мною вчера.
Арина Родионовна: Одна отрада - Пушкин этой всей пакости не видел!
Кочубеевна: Ну что вы - это не пакость, это плановая реставрация. Очень основательная, кстати. Он видел пакость похуже - отстройку после лихой работы Раевского.
Сверчок: Кочубеевна пишет: Ну вот, первая фотка сделана мною вчера. А какая, Кочубеевна Вы наша?
Кочубеевна: А это я для Арины Родионовны специально про дворец объясняла. На самом деле мною вчера в состоянии мерзлоты сделаны фоты дома Олизара (он же дом Раевских) и мемориальных досок на нем, и первая из выложенных мною фотографий Мариинского дворца. Будут еще фоты, тока их загрузить надо.
Лепорелла: Кочубеевна пишет: Так или иначе, у Олизара Пушкин также весьма часто бывал; У Вас там памятная доска "... О.ПУШКIН ..." Опушкiн - это тоже Ваш родственник или он брат нашего Александра? (Мi пi мовi брiхатi нi-нi) Вы уж, пожалуйста, переводите нам. Вот Александр Сергеевич был к нашему брату завсегда милостив, не писал Кiев, а кричал по-нашему, да громко так: "То ль дело Киев!" Так что и в Москве всё слышали и все понимали: А,Пушкин до Киев-града благополучно добрались.
Арина Родионовна: Пока Кочубеевна отдыхает, позволю себе как знатный полиглот, ответить вместо неё. Украiнською мовою это именно так и будет - Олександр Сергiйович Пушкiн, причём орфоэпически в украинском языке буква "о" не редуцируется, а "ч" произносится твёрдо.
Лепорелла: Арина Родионовна учит: буква "о" не редуцируется, а "ч" произносится твёрдо. Чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, чо, - я правильно, Арина Родионовна, произношу? Орфео-Элично?
Кочубеевна: Чтой-то Вы, Лепорелла, больно разыгрались.
Кочубеевна: Вотъ, ночью сфотграфировала Раевского Николая.
Арина Родионовна: Прямо хороший свет для ночной съёмки! А что за зверёк сидит рядом с Раевским? Это ваше домашнее животное, Кочубеевна?
Лепорелла: Серуко (се руко). Это опять по-украински. А вот что такое "неф луди" - ума не приложу, хоть убей, Кочубеевна, по-каковски это?
Кочубеевна: Серука это - наш с Раевскими домашний любимец. А неф луди, Лепорелла - это значит - "иди лучше, неф луди", то бишь церковь починяй.
Кочубеевна: Вот, вынудила у родной матери портрет графа Густава Олизара. Здесь он изображен уже в зрелом возрасте, а на самом деле они все были сверстники - Николай Раевский (р. 1798), Густав Олизар (р. 1798) ну и Александр Пушкин ( и так ясно) - и резвились в Киеве вместе. И Пушкин, и Олизар оба сватались к Марии Николаевне Раевской. Но папа не отдал. Может, потому, что Маша была еще слишком юна, а может - не внушали папе доверия горячий поляк и огненный потомок африканцев. Олизар был большим общественно-политическим активистом; Пушкина вообще сослали на юг за неблагонадежные безобразия. Все это, конечно, генералу Раевскому не нравилось. Вот Волконский - другое дело, солидный человек, надежная опора. Если бы бедный папа знал, за какого шифровальщика он выдает свою дочь! Кстати, венчались Маша с Волконским вот здесь: Это - церковь Спаса на Берестове (ХІІ век). Здесь покоится прах Юрия Долгорукого. В 1825 году повенчались. И Волконский весь уже был по рукам и ногам связан обязательствами перед Южным обществом. Эх, знал бы Николай Николаевич, где упадет - соломки б подстелил. Могла бы Маша стать Машей Олизар, а то и Машей Пушкиной.
Кочубеевна: Лепорелла пишет: Вот Александр Сергеевич был к нашему брату завсегда милостив, не писал Кiев Правильно. Он писал Кіевъ.
Сверчок: Один-ноль в пользу Кочубеевны!
Кочубеевна:
Лепорелла: Спасибо, постепенно проникаемся Вашими "Хрониками". [ "Если бы бедный папа знал" - как нам всем тут недостает именно всеукраинских цветов (чуть не сказал "ноты") в "Пушкинский венок" (уже "сплетённый Свиридовым), то, уверен, он дал бы Вам "добро" на электронную публикации хотя бы частичек бесценных семейных реликвий из дубового сундука Вашей пра-пра-...прабабушки. (Всю ответственность за столь дерзкий с Вашей стороны поступок мы, форумисты, готовы поделить поровну. Слово чести.) ] Так и хочется прокричать на всю ивановскую: "Даёшь Архивы"! (Уважаемая (а м.б.) и бесценная Кочубеевна, к Вам это, естественно, не относится. Это для служебного пользования сугубо пушкинистам-архивистам, которые, возможно, сюда изредка заглядывают - хотя бы для проветривания.) Ваши родственники ничего не вспоминали о Лицеских годах Пушкина и его друзей-товарищей по Царскому селу? Или по Петербургскому периоду?
Лепорелла: Кочубеевна учит: Правильно. Он писал Кіевъ. Вот я и говорю: не владеем мы по-Вашему. Спасибо. Премного... Учтём-с.
Кочубеевна: Лепорелла пишет: Ваши родственники ничего не вспоминали о Лицеских годах Пушкина и его друзей-товарищей по Царскому селу? Или по Петербургскому периоду? Нет. Мои почтенные родственники в Петербурге и околицах бывали нечасто, зато о пребывании Пушкина и его друзей в Юго-Западном крае они мне поведали немало. Думаю, переименую-ка я эту тему, да расширю ее с Киева до Украины. И поместим здесь пушкинские места Украины. О!
Лепорелла: "Вот теперь тебя хвалю я, вот теперь ..." Корней Иванович Вас даже ... поддерживает!
Кочубеевна: План Киева второй половины XIXв. Район Липки. Именно на Липках и жили Раевские. 1. Комплекс Царского (Мариинского) дворца. 2. Угол нынешних улиц Садовой и Январского восстания. Дом Олизара. 3. Мариинский сад (во времена Пушкина - плац-парад). 4. Городской (Царский) сад. В нем гуляли и Кутузов, и Тормасов, и Милорадович, и Раевские, и Олизары, и Пушкин. И мы сейчас гуляем.
Лепорелла: Что-то нам это всё сильно напоминает ... Петербург?.. Не-е-е, у нас Нева, течёт как ей Пётр предписал: "Течь с Востоку на Запад! Я сказал."
Кочубеевна: Нет, точно не Петербург. Сверху не видно, но рельеф у нас совсем не петербургский.
Лепорелла: Ну, коне-е-ечно. У Киевского торта совсем другой рельеф (шучу).
Кочубеевна: Лепорелла пишет: У Киевского торта совсем другой рельеф. ... чем у Питерского?
Лепорелла: Чем у наших "Полётов" или "Сказок" (по мотивам, по мотивам, конечно же...).
Арина Родионовна: А церковь Спаса на Берестове сейчас, как я понимаю по фотографии, реставрируется Да?
Кочубеевна: Да. На перманентной.
Лепорелла: Перм-о-нет-ной ... Ничего не ... А, пермо-лентной ... Но причём тут ... Или же ... Ну да, конечно же, Антонпалыч, спасибо: "перманентной" ... Что по латыни? У нас? Ах - "полутынь"? Да, красивое слово, ничего не скажешь.
Кочубеевна: Тьфу, какой въедливый!
Лепорелла: Ну вот, вместо спасибо - "тьфу". [Лучше б "Кiевъ"-ским тортом; хотя "фу" по-ихнему это и есть спас-ибо.] Что-нибудь скажете о "Лицее"? Или ещё читаете?
Кочубеевна: Читаю.
Арина Родионовна: Как вы мило бранитесь! Приятно почитать!
Лепорелла: Так это ... Семинарии Киевской не кончали. С Кириллом-Мефодием "на дружеской" скамье не сидели - чаи не гоняли. Могём только рубахи на себе рвать с воплями "ур-р-р-я"! "Эх, Петька, кабы знал языки..."
Кочубеевна: С Александром Раевским Пушкин вместе увивался за Е. К. Воронцовой. Александр Раевский на Пушкина очень плохо влиял - мозги ему компостировал, мучил его, подговаривал на гадости и вообще всячески сводил с пути истинного. Это о нем стихотворение "Демон": В те дни, когда мне были новы Все впечатленья бытия — И взоры дев, и шум дубровы, И ночью пенье соловья — Когда возвышенные чувства, Свобода, слава и любовь И вдохновенные искусства Так сильно волновали кровь, — Часы надежд и наслаждений Тоской внезапной осеня, Тогда какой-то злобный гений Стал тайно навещать меня. Печальны были наши встречи: Его улыбка, чудный взгляд, Его язвительные речи Вливали в душу хладный яд. Неистощимой клеветою Он провиденье искушал; Он звал прекрасное мечтою; Он вдохновенье презирал; Не верил он любви, свободе; На жизнь насмешливо глядел — И ничего во всей природе Благословить он не хотел. (1823) Даже Николай Николаевич Раевский-старший страдал от холодности и жестокого нрава сына. Цитату приведу позже.
Лепорелла: Если мы правильно Вас поняли, это - один и тот же Ваш родственник?
Кочубеевна: Точно! Только на первом портрете он помоложе. Несчастный, в сущности, был парень. Злой - потому и страдал.
Лепорелла: Т.е. добрые - не страдают? Что-то не очень понял, если не затруднит, пожалуйста, разъясните тезис.
Кочубеевна: Добрые страдают. Просто если человек желчный - он плюс ко всему еще и ест себя изнутри.
Лепорелла: Это его личное дело. Главное - чтоб человек хороший был, т.е. других не терзал. А думать (про себя) мы вправе всё (что нам по силам). Раевский Александр Николаевич (16.11.1795-23.10.1868) – сын Н. Н. и С. А. Раевских. Воспитывался в Благородном пансионе при Московском университете. Участник Отечественной войны, с мая 1817 года полковник, с октября 1824 года в отставке, с января 1826 года камергер. Пушкин общался с А. Н. Раевским на Северном Кавказе, в Крыму, Каменке, Киеве (1820-1821) и Одессе (1823-янв. 1824). А. Н. Раевский обладал блестящим умом и своеобразным нравом – холодный скептик, он подавлял Пушкина своей острой, все разлагающей иронией. Психологический портрет А. Н. Раевского дан в стихотворении "Демон": Печальны были наши встречи: Его улыбка, чудный взгляд, Его язвительные речи Вливали в душу хладный яд. Неистощимой клеветою Он провиденье искушал; Он звал прекрасное мечтою; Он вдохновенье презирал; Не верил он любви, свободе; На жизнь насмешливо глядел - И ничего во всей природе Благословить он не хотел. И хотя сам Пушкин думал выступить в печати с опровержением этого суждения, современники узнавали в демоне А.Н. Раевского. Пушкин около двух лет находился под влиянием А.Н. Раевского и даже терпеливо сносил его насмешки над своими произведениями – этого он не позволил бы никому другому. Собой А.Н. Раевский был очень некрасив, но наружность у него была оригинальная, невольно бросавшаяся в глаза и остававшаяся в памяти. Из воспоминаний графа П.И. Капниста: "Высокий, худой, даже костлявый, с небольшой круглой и коротко остриженной головой, с лицом темно-желтого цвета, с множеством морщин и складок, – он всегда (я думаю, даже когда спал) сохранял саркастическое выражение, чему, быть может, не мало способствовал его очень широкий, с тонкими губами рот. Он по обычаю двадцатых годов был всегда гладко выбрит и хотя носил очки, но они ничего не отнимали у его глаз, которые были очень характеристичны: маленькие, изжелта карие, они всегда блестели наблюдательно живым и смелым взглядом и напоминали глаза Вольтера". Ум и блестящие способности А.Н. Раевского открывали перед ним блестящее будущее. В письме к брату от 24 сентября 1820 года Пушкин писал, что "он будет более чем известен". А.Н. Раевский был соперником Пушкина в романе с Е.К. Воронцовой; по некоторым сведениям, он был виновником обострения отношений Пушкина с М.С. Воронцовым. За причастность к декабристскому движению А. Н. Раевский был арестован, но вскоре освобожден с "очистительным аттестатом". В июле 1828 года А. Н. Раевский, состоявший "по особым поручениям" при М.С. Воронцове (с осени 1826 по октябрь 1828), по настоянию последнего был выслан в Полтаву "за разговоры против правительства и военных действий" без права проживания в столицах. Позднее ограничение на проживание в столицах было снято, и с января 1834 года А.Н. Раевский жил в Москве, где 11 ноября женился. Здесь с ним встретился Пушкин, о чем записал 28 ноября 1834 года в своем дневнике. Последняя их встреча произошла в Москве на обеде у М.Ф. Орлова. "Раевский, который прошлого раза казался мне немного приглупевшим, кажется, опять оживился и поумнел", – писал Пушкин своей жене 11 мая 1836 года. Посвящения, обращения, упоминания: "Демон" (1823); "Коварность" (1824); возможно, "Ангел" (1827). Л. А. Черейский, Пушкин и его окружение. - Ленинград: Изд. "Наука", 1976. П. Губер, Дон-Жуанский список А. С. Пушкина: Репринт. воспроизведение изд. 1923 г. - М., Издательство стандартов, 1990. Сударыня, если бы Вы что-нибудь добавили к этому или исправили (мы все ошибаемся), то с Вашей стороны это было бы "супер".
Кочубеевна: Чего это Раевский собой был некрасив? По-моему, красавчик. М.С. Воронцове (с осени 1826 по октябрь 1828), по настоянию последнего был выслан в Полтаву "за разговоры против правительства и военных действий" За то, что за женой воронцовской волочился, вот, за что! Пушкина - на саранчу, Раевского - в Полтаву. Воронцова можно понять. Кстати, портрет "гонителя" из его алупкинского дворца. Портрет работы Доу, фото работы меня.
Лепорелла: Вы знаете, да! На мой непритязательный мужской - просто красавец! При этом умный. А кто был его заступником: "Позднее ограничение на проживание в столицах было снято, и с января 1834 года А.Н. Раевский жил в Москве."? Вы прямо по-живому... Крым, Гурзуф, Ливадия, Алупка... МОРЕ... ЮЖНОЕ! А м.б. Вы бы рискнули - рассказать о Пушкинском Юге, что посчитаете интересным и/или важным. Наверняка, есть такие материалы, которые нам очень трудно будет раздобыть - без Вашей помощи. А то Лицей - закончили, 3 последующие года в Питере - "прогудим", а как дальше жить? Без Пушкина, который на Юге?
Арина Родионовна: Кочубеевна, милая, так нечестно! А где же, спрашиваю я у вас, архитектурные прелести! Заманили, а заманивши - покинули?
Кочубеевна: Вы бы рискнули - рассказать о Пушкинском Юге Да с удовольствием! С детства ж в этой теме. Арина Родионовна пишет: Кочубеевна, милая, так нечестно! А где же, спрашиваю я у вас, архитектурные прелести! Заманили, а заманивши - покинули? Не плачьте ради Бога, любезная нянюшка. Вот Вам леденчик-с. Контрактовая площадь в том приблизительно виде, в каком ее видел Пушкин. А вот и сам Контрактовый дом сегодня. Здесь Пушкин с декабристами тусовался под шумок - во время Контрактовых ярмарок 1821 г. А это - вид Киева с левого берега Днепра. Рисунок 1840 г. Вот такой вид представал перед Пушкиным, поскольку он в Киев въезжал именно с левого берега.
Лепорелла: А на каком горе-холме Владимир наш "креститель"?
Кочубеевна: Он правее, чем на последней картинке. На Владимирской горке. Опять же РетрО.
Лепорелла: Спасибо. А можно ещё Лавру и Подол?
Кочубеевна: Та пожалуйста! Лавра. Вид с Днепра аналогичный опубликованному выше. И исчо. И на закате. Всехсвятская церковь над экономическими воротами (Мазепа строил) Нижняя территория. Церковь Рождества Богородицы. Отстроенный в 2000г. Успенский собор. Контрактовый дом - это и есть Подол. Но могу еще Подолу притащить. Попозже.
Лепорелла: Спасибо-спасибо-спасибо! Красота! А зимы - суровые, как правило? Или просто снежно-терпимые?
Кочубеевна: Зимы разные. Просто сыро очень, поэтому даже при нуле пробирает. Река большая у нас. На фотках это, в основном, мокрый снег. Он долго держится, как и иней.
Арина Родионовна: Кочубеевна пишет: Контрактовая площадь в том приблизительно виде, в каком ее видел Пушкин. Транвайчиков и столбов только не было. А что за церковь напротив Контрактного дома, справа по улице? Сейчас она есть?
Кочубеевна: Арина Родионовна пишет: Транвайчиков и столбов только не было. А что за церковь напротив Контрактного дома, справа по улице? Сейчас она есть? Ну да, трмваев, конечно, не было. Но были извозчики! Церковь возле Кнтрактового дома - это на самом деле колокольня на главном корпусе Братского монастыря. Колокольни нет. Корпус есть. Это теперь - главный корпус Киево-Могилянской академии.
Кочубеевна: Из письма генерала Н. Н. Раевского к дочери, Е. Н. Раевской (1820г.): “С Александром живу в мире, но как он холоден! Я ищу в нем проявления любви, чувствительности и не нахожу их. Он не рассуждает, а спорит, и чем более он неправ, тем его тон становится неприятнее, даже до грубости… У него ум наизнанку; он философствует о вещах, которых не понимает, и так мудрит, что всякий смысл испаряется... Я делаю для него все, когда только случай, но я скрываю чувство, которое побуждает меня к этому, потому что он равнодушно принимает все, что бы я не делал для него”. И про Николая: “Николай будет, может быть, легкомыслен, наделает много глупостей и ошибок; но он способен на порыв, на дружбу, на жертву, на великодушие. Часто одно слово искупает сто грехов”. Николаю Раевскому Пушкин посвятил “Кавказского пленника” и “Андрей Шенье”.
Кочубеевна:
Кочубеевна: Елена Раевская Светлана Макаренко ПОРТРЕТ НА ФОНЕ… ИЛИ ЗАБЫТЫЕ ЭПИЗОДЫ СЕМЕЙНОЙ ДРАМЫ. ДОКУМЕНТЫ, ПИСЬМА И ДНЕВНИКИ ИЗ АРХИВА СЕМЬИ РАЕВСКИХ. 1. На южной стороне итальянского кладбища Тестаччио (Тестаччо) в сорока километрах от Рима, есть много могил со звучными и блистательными русскими именами. Самая знаменитая среди них, конечно же, могила «гения русской кисти» – живописца Карла Брюллова. Но есть там и еще
Арина Родионовна: Спасибо.
Кочубеевна: Пожалуйста. Чего еще закажете?
Лепорелла: Спасибо!.. Апослясупу, перед десертом, на горячее - чой-будь сущестттвенного... И с перчиками, если можно. Пожа-а-алуйста.
Кочубеевна: Вот Вам хороший вкусненький материалец про Воронцова с одного хорошего одесского сайта. ВОРОНЦОВ МИХАИЛ СЕМЁНОВИЧ - светлейший князь, Новороссийский генерал-губернатор ТВОИ ДЕЯНЬЯ НА ВОЙНЕ И МИРЕ ИСТОРИЯ ПРАВДИВО СОХРАНИТ Имя светлейшего князя, генерал-фельдмаршала Михаила Семеновича Воронцова по праву занимает одно из наиболее почетных мест в истории Одессы и нашего южного края. Не случайно его более чем тридцатилетнее пребывание на посту Новороссийского генерал-губернатора, с 1825 по 1856 год, нередко называют "золотым веком" Одессы. Выбрав себе карьеру военного, граф Воронцов в начале ХIХ в. поступил в действующую армию, где сумел заслужить высокую репутацию храброго, умного офицера, что способствовало его быстрому продвижению по службе. Отличившись в многочисленных военных компаниях как личным мужеством, так и умелыми организаторскими способностями, граф Михаил Семенович в генеральском чине командовал сводной гренадерской дивизией на одном из самых ответственных участков в знаменитом Бородинском сражении, где получил тяжелое ранение. В период заграничного похода русской армии Воронцов командовал корпусом и его имя стало известно всей Европе, ибо мало было генералов, которые могли бы иметь честь фактически выиграть сражение у самого Наполеона, да еще при значительном перевесе сил французского императора, как это случилось, например, 7 марта 1814г. на плато Краонна, где по просьбе Блюхера корпус Воронцова должен был задержать основные силы французов, чтобы не допустить взятие ими Лаона. В том сражении Наполеон потерял 8000 человек, тогда как Воронцов 4700 человек и, выполнив задачу, в полном порядке осуществил маневр, соединившись с армией Блюхера перед Лаоном, заложив тем самым основу победы союзников. В 1815-1818 гг. генерал Воронцов командовал русским оккупационным корпусом во Франции. В этот период особо ярко проявились самые лучшие человеческие качества Михаила Семеновича. Дело в том, что в русской армии традиционно смотрели на солдат как на бессловесный скот. Воронцов не только строжайше запретил любые телесные наказания и зуботычины в своем корпусе, но и осуществил целую программу по развитию грамотности среди солдат по так называемой ланкастерской методике. Так, в корпусной типографии в 1817 и 1818 гг. были напечатаны "Краткая метода взаимного обучения для первоначальной школы русских солдат, приспособленная равно и для детей", а также "Собрание стихотворений для чтения в солдатских школах отдельного Российского корпуса во Франции. Следует отметить тот факт, что впоследствии по данной методике научились читать и писать сотни одесских детей. Стоит ли удивляться после этого тому, что в процентном отношении количество грамотных в Одессе, да и в других городах южных провинций, значительно превышало остальные регионы империи. Враг рабства в любой его форме, граф Воронцов еще до переезда в Одессу официально подал Александру I проект уничтожения крепостной зависимости в десятилетний срок, который был принят императором, но не выполнен. Получив огромные южные территории под свое управление, он сделал все возможное, чтобы не допустить распространение рабского уклада внутренних губерний на новороссийские и Бессарабию. Вслед за Ришелье, Воронцов прекрасно понял политическую и экономическую миссию Одессы для всех южных территорий, а потому делал все возможное для повышения роли неофициальной столицы Юга. При нем Одесса стала третьим городом империи по количеству жителей, но по свободе и удобству жизни, как свидетельствовали многие современники, лучшим городом страны, включая обе столицы. Огромная фамильная библиотека Воронцовых, подаренная впоследствии Одесскому университету, ныне предмет зависти лучших библиотек мира, также как самый большой частный архив по европейской и отечественной истории XVIII-XIХ вв. подняли планку умственной жизни Одессы, что видно уже из научных изданий Одесского императорского общества истории и древностей, первым почетным Президентом которого стал с 1839 года М.С.Воронцов. Мощение улиц, создание первоклассного по европейским стандартам архитектурного ансамбля центра города, устройство порта и маяка, открытие гимназий, школ, института Благородных девиц, института Восточных языков, первого открытого музея и второй в России публичной библиотеки и многие другие деяния, составив
Сверчок: За чистку картофеля блондинками - отдельная благодарность, дорогая Кочубеевна! Теперь возвращаюсь к Раевскому - А.Н. Меня поражает в истории высылки Пушкина из Одессы симметричность с преддуэльными событиями 1836-37 годов. Сами посудите: «старый» муж и двое озорников, одному из которых 23 года. Ровно столько же было Дантесу, когда он начал ухаживать за своей сверстницей Натальей Пушкиной. Это всего лишь ничего незначащее совпадение. Но идём дальше... Александр Раевский - для меня - прообраз Онегина. Правда, затем произошла значительная трансформация; сперва-то, как мы знаем, был «магический кристалл». Но в переписке Пушкин и Раевский говорили об одной даме, которую называли меж собой «Татьяной». Что же в «Онегине»? - Дуэль поэта и не-поэта. И поэта - убивают. И эта ассоциация приходит на ум Далю, когда тот сидит рядом с умершим Пушкиным. И наконец, «дьявольские козни». Я уже говорил, что Раевский - Мефистофель Пушкина. Под теми или другими именами он с 24-го года проходит через творчество поэта - Мефистофель, Онегин, Коварство, Бес... (Лепорелла, Вы дополните меня?). Написав «Демона», Пушкин взглянул на Явление, а не на человека Раевского. Тот тоже - слаб. Но Явление - всеобъемлюще. И хотя потом сестра Раевского писала, что брат её всего лишь играл с Пушкиным, а потом открыл свою «демо-но-версию», и оба Александра потом смеялись над стихотворением, Александр Сергеевич всё же его оставил и развил тему. Мефистофель - тот, кто вызван. И Раевский как бес - вызван Пушкиным. И бес - ипсолняет желания и искушает. Что же было в желании? Свобода. Но разница между Александрами заключалась в том, что у одного была свобода «для чего», а у другого «от чего». И вот этою свободой «от чего», изнанкой вольности, Раевский купил Пушкина. Через двенадцать лет Мефистофель вернулся. Он, как и Онегин, трансформировался и стал Доброжелателем, который писал Пушкину подмётные письма. Он - любил Пушкина, а не наоборот. Но любил бесовской, «изнаночной» любовью. Кому, как не Кочубеевне знать, что он делал зло, совершая, по своему разумению, благо! А Мефистофель всего лишь нашёл обиталище в одной из душ петербургского света. И всё вернулось. И «старый» муж и двое озорников. Только Пушкин снова был выслан. Но уже из жизни.
Лепорелла: (Могу добавить пока лишь некоторых "интуиций".) «Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено Бодро оперся, другой поднял меткую кость. Вот уж прицелился... прочь! раздайся, народ любопытный, Врозь расступись; не мешай русской удалой игре.» Судя по творчеству, художник Пушкин - гениальный (но и благородный тоже!) Игрок: азарт, расчёт, блеф, "импровизация", дело случая и/или настроения, жажда победы (превосходства), но и ... (банально) денег... С Александром Р., я полагаю, он тоже ... правильно - играл, а не наоборот. Т.е. тёзка (как Мефистофель) думал "отвлечься-развлечься", самонадеянно полагаясь на свои ОСОБЫЕ таланты. А Пушкин - копил всяческий опыт (20 с хвостиком даже для Гения - "не серьёзно"). И тут - психологически - я думаю, Пушкину было важно отыграть всю "серию" игр с Р: он мог бы (как Александр Матросов) с самого начала сделать с искусителем (или с собой) что-нибудь "страшное", завершив раз и навсегда отношения с ним (живым или ...), но как Игроку и Художнику ему нестерпимо важнее было выиграть (или погибнуть), получив уникальный (бессценный) шанс Новой (углублённой дьявольскими кознями и страданиями) жизни. Пушкину был важен он сам (психологи называют это (само)идентификацией-актуализацией-персонализацией), тогда как Р. опасно "забавлялся" с другим, предвкушая, наверное, изысканнейшее блюдо в виде "спёкшегося" Пушкина. Итогом первой "южной" игры (лучше сказать, схватки) между ними была победа Пушкина ... правильно, над самим собой, что автоматически - постфактум - переопределяло сами правила игры, в которую он, волей не волей, ввязался. И вот по этим (своим) правилам он выиграл. А Р. - оказался пред фактом своего (постыдного, унизительного, нестерпимо обидного и "нечестного") поражения. Предполагаю, Пушкин побил его в итоге по всем статьям, обретя отныне полнейшую уверенность в своих силах. А Р. ... злобно (спасибо Кочубеевне за подсказку) и подло затаился. До "лучших" времён. Ну, а в другие времена - мы можем перечитать Фёдора Михайловича. По Гамбургскому счёту, вполне подойдут на роль обвиняемых свидригайловы-ставрогины, а в (лже)свидетели можно было бы определить лужиных-энд-Co. (Ганечку, всё ж - жалко, хотя ... тоже ... хорррош!) Да одного "Подростка" будет достаточно, чтобы вспомнить молодость, т.е. "как это с нами бывало/ет". Но в уме-то мы, конечно, держим Родиона с Иваном, прошедших - "круги Эго-ада собственной Гордыни " - искушение вкусить яду а-морализма, отравившихся и отправленных на излечение в места иные (Раскольников - "на каторгу", Карамазов - "в психушку"). Подбиваем бабки: Р.А.Н. - "Решение Академии Наук ранее Апреля **** невозможно"; П.А.С. - "Пушкин Александр. - Свободен!"; П.Н.Н. (вынужден следовать собственной импровизационной "логике") - "помиловать нельзя наказать". [Ещё раз: это - не "Я", это - альмалогос, т.е. альтер(супер)эго ... "говорит".] (Пока - это всё, что я обнаруживаю на поверхности Сознания, будучи некоторое время погружен в его (подсознательные) глубины.) Врубель: Демон сидящий, масло, 1890.
Кочубеевна: Вы знаете, Сверчок, Ваша версия – довольно часто приходила в голову разным людям в разное время совершенно независимо друг от друга. Например, мысль о том, что случившееся с Пушкиным – расплата за то, что он творил с Воронцовым. Я также часто об этом думала. Но есть несколько несовпадающих моментов. Например. Воронцов был старше своей Елизаветы Ксаверьевны ровно на 20 лет. Пушкин – старше Наташи на 14 лет. Все-таки, 6 лет – значительная разница. Пушкин и Натали, фактически, принадлежали к одному поколению. Воронцовы имели в семье самый настоящий конфликт поколений. Именно поэтому Воронцова флиртовала так отчаянно с молодыми людьми младше себя (Раевский – на три года, а Пушкин – и вовсе на 7). Натали же кокетничала с Дантесом, который был ее ровесником. Раевского и Пушкина никак нельзя сравнить с Дантесом – слишком большая честь для последнего. Воронцову привлекали в Пушкине и Раевском не только мужские качества, но и большой ум, способность вести интересную беседу. Вряд ли теми же качествами обладал Дантес. Но, с другой стороны, и Наташа – не Воронцова. Девушка из семьи пусть еще недавно и бывшей очень богатой, но все-таки – недавно же – купеческой. А та – из семейства магнатов, дворян кондовых, которое почти до революции “держали” половину сахарной промышленности Украины. И с другой стороны – провинциальная Наташа, которая должна была поддерживать свой имидж придворной дамы; и Воронцова, которая плевала на всякий имидж – потому что, в отличие от Пушкиных, которые были всем должны, Воронцовым самим все были должны. Нет. Условия неравны. Совершенно. Потому Е.К. и могла позволить себе родить от молодого поклонника хорошенькую девочку – совершенно безнаказанно. А Наташа жестоко поплатилась за глупый флирт. Извините, что, как истинная баба, все свела на баб.
Кочубеевна: Воронцова Елизавета Ксаверьевна 19 сентября 1792 - 27 апреля 1880 История жизни Необъятные просторы России, разнообразие природное и разнообразие народов, населявших ее, рождали и особые, разнообразные типы женской красоты. Все впитывала в себя Россия, и южную турецкую кровь, и северную немецкую, и западную польскую... Каких только красавиц не встретите вы на ее просторах... Жемчужина русского юга, Одесса, морской ветер и южное ласковое солнце... Здесь явились в обществе типы необычайной красоты... А в первой четверти XIX века одесское общество особенно блистало красавицами... Или нам только так кажется, потому что остались свидетельства этого блеска в поэзии самого, может быть, пристрастного ценителя красоты - Александра Сергеевича Пушкина, отбывавшего в Одессе ссылку. Тогда в этом городе блистали красавицы Амалия Ризнич, графиня Потоцкая, «Одесская Клеопатра», сестра Ризнич, Каролина Собаньская, графиня Воронцова... Елизавета Ксаверьевна Воронцова, урожденная Бранницкая, жена генерал-губернатора Новоросийского края и наместника Бессарабии, генерал-фельдмаршала, участника войны 1812 года, появилась в Одессе через два месяца после Пушкина. Ей шел 31-й год, но вряд ли кто-нибудь дал бы ей эти годы. Хороша, моложава, утонченна... В это время она была в «интересном положении», на людях и в обществе не появлялась, а потому поэт открыл для себя «прекрасную полячку» не сразу, лишь через два месяца после родов. Позднее они виделись довольно часто, на приемах, которые устраивала у себя Елизавета Ксаверьевна, в театре, на балах у Ланжерона. Отцом ее был великий коронный гетман граф Ксаверий Петрович Бранницкий, поляк, приверженец России, владелец крупного поместья Белая Церковь в Киевской губернии. Мать, Александра Васильевна, урожденная Энгельгардт, русская, была любимой племянницей Потемкина, в молодости слыла красавицей и несметно богатой наследницей. Она даже точно не могла указать размеры своего состояния и в разговоре небрежно бросала: «Кажется, у меня двадцать восемь миллионов рублей». Между дочерью и матерью не было душевной близости. Воспитывали Елизавету в исключительной строгости, до двадцати семи лет прожила она в деревне и лишь в 1819 году впервые отправилась в свое первое путешествие за границу, во время которого познакомилась в Париже с графом Воронцовым и вышла за него замуж. Так что светский и любовный опыт был незнаком этой миловидной барышне. Между тем врожденное польское легкомыслие и изящество, исключительная женственность позволили ей вскружить голову императору Николаю, большому охотнику до женщин, но она «из гордости или из расчета посмела выскользнуть из рук царя», что обычно не удавалось неопытным придворным барышням, «и это необычное поведение доставило ей известность» в светских кругах. Ее страстная и легкая натура, видимо, с трудом сочеталась с характером мужа, да и трудно было быть влюбленной в графа. В нем, воспитанном в Англии чуть не до 20-летнего возраста, была «вся английская складка, и так же он сквозь зубы говорил», так же был сдержан и безукоризнен во внешних приемах своих, так же горд, холоден и властителен in foro interno (пред своими подчиненными), как любой из сыновей аристократической Британии... Наружность его поражала своим истинно барским изяществом. Граф сохранял сходство со своим известным портретом 1820-х годов до поздних лет: «Высокий, сухой, замечательно благородные черты, словно отточенные резцом, взгляд необыкновенно спокойный, тонкие, длинные губы с этою вечно игравшею на них ласково-коварною улыбкою...» Можно представить себе, как иногда он убивал окружающих этой снисходительной «аглицкой» улыбкой лорда, как обдавала холодом Элизу его британская сдержанность. Но и было в них что-то общее. Царско-аристократическая осанка и некоторое высокомерие читается и в портретах, и в письмах Елизаветы Ксаверьевны. Более всего ей не хотелось быть смешной либо вызывать толки толпы. Хотя природный ум и мягкость, женственность пленяли в ней. «Ей было уже за тридцать лет, - вспоминает Вигель - а она имела право казаться еще самою молоденькою. Со врожденным польским легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. Молода она был душою, молода и наружностью. В ней не было того, что называют красотою; но быстрый, нежный взгляд ее миленьких небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, которой подобной я не видел, казалось, так и призывает поцелуи». Графиня многим кружила голову, и, похоже, ей это нравилось. Вокруг Воронцовых сложился блестящий двор польской и русской аристократии. Графиня Елизавета Ксаверьевна любила веселье. Она сама и ее ближайшая подруга Шуазель участвовали в любительских спектаклях, организовывали самые утонченные балы в городе, Элиза, как многие ее называли, была прекрасной музыкантшей, что, впрочем, в те времена было не редкость. Граф, а впоследствии князь Воронцов, человек государственного ума и несколько тщеславный, широких взглядов англоман, собирал свое общество, в котором обсуждались дела государственные, политические и придворные, царили заезжие философы или шарлатаны, и уж во всяком случае не читали стихов. «Как все люди с практическим умом, граф весьма невысоко ценил поэзию; гениальность самого Байрона ему казалась ничтожной, а русский стихотворец в глазах стоял едва ли выше лапландского». Поначалу он очень ласково принимал Пушкина, позволял ему пользоваться своей ценнейшей библиотекой, хранившимися в ней архивами (в частности, А.Н. Радищева), любезно предоставлял ему возможность знакомиться с новинками книжными, поступавшими в Одессу едва ли не раньше, чем в Петербург. Но все это было несколько сухо, и скучно-умно. Куда как приятнее в салоне графини, она любезнее и приветливее, она остроумна и прекрасно музицирует, в ней что-то манит и обещает... Она не лишена дара литературного, и ее слог и беседа чаруют всех окружающих... С Пушкиным она состоит в некотором соперничестве словесном, а между ними возникает внутреннее сопряжение. Графине не хватает настоящей страсти, она как будто бежит встреч тайных и одновременно готовится к ним. Несомненно, магнетизм ее тихого, чарующего голоса, любезность обволакивающего милого разговора, стройность стана и горделивость аристократической осанки, белизна плеч, соперничающая с сиянием так любимого ею жемчуга, - впрочем, и еще тысячи неуловимых деталей глубинной красоты пленяют поэта и многих окружающих мужчин. «Предания той эпохи упоминают о женщине, превосходящей всех других во власти, с которой управляла мыслию и существованием поэта. Пушкин нигде о ней не упоминает, как бы желая сохранить для одного себя тайну этой любви. Она обнаруживается у него только многочисленными профилями прекрасной женской головы спокойного, благородного, величавого типа, которые идут почти по всем его бумагам из одесского периода жизни», - пишут об этом периоде жизни поэта. Еще долго будет преследовать его этот профиль... В рукописях с 1823 по 1829 год найдено до тридцати изображений Е.К. Воронцовой. Зимняя Одесса 1823-24 года расцвечена приемами и светской жизнью. Двум жаждавшим чувства сердцам ничто не предвещало грустных событий. Графиня Воронцова только что родила второго ребенка, была немножко уставшей и бледной, но пастельные краски лишь делали более выразительными ее глаза, она была необычайно женственна и готова к развлечениям, едва вырвавшись из заточения материнского крова в Белой Церкви. Со своими подругами Элиза устраивает фейерверк блистательных праздников: 12 декабря большой бал у Воронцовых, 25 декабря большой обед, 31 декабря маскарад, 6 января маскарад у Ланжеронов, 13 января публичный благотворительный маскарад в театре, устроенный Воронцовой и Ольгой Нарышкиной, 12 февраля второй маскарад у Воронцовых… Пушкин бывал, вероятно, везде. 8 февраля Елизавета Ксаверьевна приглашает его на обед, муж приезжает только завтра. Нити между ними натягиваются все крепче… Вяземские вспоминали: «Пушкин говаривал, что как скоро ему понравится женщина, то, уходя или уезжая от нее, он долго продолжает быть мысленно с нею и в воображении увозит ее с собою, сажает ее в экипаж, предупреждает, что в таком-то месте будет толчок, одевает ей плечи, целует у нее руку и пр.». Но видеться сложно, Элиза - жена наместника, она всегда на виду. Да и всем известна достигшая в это время апогея страсть поэта к Амалии Ризнич, жене негоцианта, не вхожей в салон Воронцовой. Елизавета Ксаверьевна, как настоящая женщина, не потерпит соперничества. Но Пушкин умел увлечь и очаровать, знал тайну власти над женским сердцем, в том же 1824 году написал: Мои слова, мои напевы Коварной силой иногда Смирять умели в сердце девы Волненье страха и стыда… А потом в преддверии любви: Я узнаю сии приметы, Сии предвестия любви... С именем Воронцовой связывают такие стихи Пушкина, как «Желание славы», «Ненастный день потух; ненастной ночи мгла...», «Сожженное письмо», «Талисман», «Прощание» и некоторые другие. Между тем страсть к одесской красавице-царице распаляется все больше. Одновременно охлаждаются, если не сказать больше, его отношения с ее мужем. Растет их взаимная неприязнь. Воронцов раздражен против Пушкина уже давно. Еще в марте он начал атаку против поэта, перестал общаться: «Что же до Пушкина, то я говорю с ним не более 4 слов в две недели...» Пишет письма ко двору: «Собственные интересы молодого человека, не лишенного дарований, недостатки которого происходят скорее от ума, чем от сердца, заставляют меня желать его удаления из Одессы». Дальше больше: «Я писал гр. Нессельроде, чтобы меня избавили от Пушкина», «надеюсь, что меня от него избавят», «...я повторяю мою просьбу - избавьте меня от Пушкина», «нужно, чтоб его от нас взяли», и наконец в мае он предписывает отправиться поэту на саранчу, как раз перед его днем рождения. Пушкин раздражен и рассержен «непристойным неуважением к нему»: «Я устал быть в зависимости от хорошего или дурного пищеварения того или другого начальника, мне наскучило, что в моем отечестве ко мне относятся с меньшим уважением, чем к любому юнцу англичанину», появляется одна из самых злых его эпиграмм: «Полумилорд, полукупец...» Элиза вряд ли знала об этих письмах Воронцова по начальству, а вот эпиграмму утаить от общества и от нее не получилось. И она решила обидеться, показать гордое презрение царицы общества. «После известной его эпиграммы на ее мужа (в которой потом сам он раскаивался), конечно, обращались с ним очень сухо. Перед каждым обедом, к которому собиралось по несколько человек, княгиня-хозяйка обходила гостей и говорила каждому что-нибудь любезное. Однажды она прошла мимо Пушкина, не говоря ни слова, и тут же обратилась к кому-то с вопросом: «Что нынче дают в театре?» Не успел спрошенный раскрыть рот для ответа, как подскочил Пушкин и, положа руку на сердце (что он делывал, особливо, когда отпускал остроты), с улыбкою сказал: «Верная супруга», графиня!» Та отвернулась и воскликнула: «Какая наглость!» Она решила проучить мальчишку своей холодностью, а через несколько дней, 14 июня, Воронцова отправилась на яхте в большом обществе из Одессы в Крым, в Гурзуф. Еще зимой Пушкин надеялся поехать с ними вместе, но теперь на приглашение рассчитывать было невозможно. А Элизе стало невероятно скучно в Крыму без его острот и ухаживаний, без его легкого ироничного разговора и страстных прикосновений, без его записок и поэтических экспромтов. Она возвратилась раньше времени, 24 июля, вместо предполагавшихся двух месяцев она провела в Крыму полтора, оставив гостей с мужем. Наступили последние дни... Они и не подозревали, что злой рок или гений уже стоит над ними, и дни свиданий сочтены. Как это часто бывает, роман развивается бурно как раз в предчувствии разлуки, хотя о ней еще никто не подозревает. Южные вечера и ночи... Море, пособник или наперсник их страсти. Дача Рено, где жили летом Воронцовы, рядом с домом Веры Вяземской, стояла на высоком берегу моря, на обрыве. С него сбегала крутая тропинка к морю. Каменистый берег, пещеры, гроты. Графиня любила гулять вдоль берега моря, чтобы брызги от разбивающихся волн обдавали лицо, чтобы подол платья и легкие туфли слегка намокли, чтобы можно было укрыться от палящего солнца в прохладе пещеры, и в этих прогулках ее сопровождал Пушкин. Одна из таких пещер стала их приютом любви: Приют любви, он вечно полн Прохлады сумрачной и влажной. Там никогда стесненных волн Не умолкает гул протяжный. Дни последние, дни страстные летят все быстрее... Она должна была ехать к детям. Но задержалась на несколько дней в Одессе. Именно эти несколько дней были ее днями. Ночные свидания происходили в пещере. Пушкин отмечал эти дни лишь числами в записной книжке, «Альманахе для дам», подаренной ему Элизой. Только потом он воскресит эти свидания в стихотворении «Прозерпина»: Прозерпина в упоенье Без порфиры и венца, Повинуется желаньям, Предает его лобзаньям Сокровенные красы, В сладострастной неге тонет И молчит и томно стонет. Об этих свиданьях знала только княгиня Вера Вяземская, с которой Пушкин был очень дружен, а может быть, не знала, а только догадывалась. И вдруг появляются какие-то предвестники беды. Воронцов отправил из Симферополя градоначальнику Одессы предписание - объявить Пушкину о высочайшем повелении исключить его из списка чиновников Коллегии иностранных дел и отправить немедленно на жительство в Псковскую губернию. Все кончено. Пушкин медлит с отъездом два дня, нарушает подписанное им предписание «без замедления отправиться из Одессы», желает проводить Элизу в Белую Церковь. День прощания. Царица не может опуститься до слез, она дарит ему талисман - сердоликовый перстень с загадочной древнееврейской надписью, вырезанной на камне. Он клянется не расставаться с ним никогда, и исполняет клятву. До самого конца дней своих не расстается Пушкин с перстнем. И на дуэль он отправляется с талисманом. С уже мертвой руки поэта его снимет Жуковский. Себе Элиза оставляет такой же перстень. Как она радовалась, когда ювелир принес ей два одинаковых камня с непонятной надписью, как старалась сохранить тайну, заказывая сделать из них два перстня! Это было тайное обручение, свидетельство того, что все это было не сновиденье, не обман: Прощай, надежда; спи, желанье, Храни меня, мой талисман! Уже потом, в Михайловском, он будет получать письма, запечатанные таким же перстнем. Она уехала, что-то оборвалось навсегда. Свидятся ли? 5 сентября Пушкин получил от нее письмо, украшенное вензелем и печатью, с просьбой-мольбой уничтожить письмо. Никому не обмолвился Пушкин о содержании письма. Получал и другие и всегда запирался в своей комнате, долго читал их, а затем сжигал. Только в стихах проговорился, в октябре записал стихотворение «Младенцу». Все перечеркнутое, переделанное, оно было прочтено уже много позже: Прощай, дитя, моей любви Я не скажу тебе причины. А дитя появилось ровно через 9 месяцев после жаркого июля, 3 апреля 1825 года. У Элизы родилась дочка Софья, отличавшаяся от всех остальных светлокожих и светловолосых членов семьи Воронцовых своей смуглостью и живостью натуры. Для тех, кто догадывался о романе, наверное, не была загадкой ее милая смуглость. Поэт же, получив это письмо в октябре, не скажет об этом ни слова. Лишь в стихах... А еще в «Арапе Петра Великого» - там будет трогательный рассказ о младенце смуглокожем и о тайной страсти графини к арапу, чего в исторических подробностях жизни арапа на самом деле не было. И только потом, видимо, признается перед свадьбой своей Натали, чтобы не было между ними недомолвок, а она уже в старости передаст это своим детям, сохранив в семье предание о внебрачном ребенке отца от Воронцовой. Но, может быть, это лишь предположение... Еще был между ними злой гений, якобы друг, которого Пушкин понял не сразу. Александр Раевский, именно он обратил внимание Пушкина на Воронцову; именно он, судя по всему, все время заставлял Пушкина мучиться ревностью, нашептывал и наговаривал, находил «гордую забаву» «в его тоске, рыданьях, униженье»; именно он начал ухаживать за ней еще в Белой Церкви и на правах дальнего родственника был всегда вхож в дом. Между собой в переписке Раевский и Пушкин называли Элизу Татьяной - это еще до «Онегина». И только уехав из Одессы, Пушкин стал догадываться о его неблаговидной роли в их отношениях с Элизой. Раевский действительно был злым гением, он, конечно, нравился Элизе, его ухаживания принимались, но не более. Своим женским чутьем она чувствовала в нем что-то жестокое и злое, догадывалась, что он нашептывает ее мужу, не была уверена в его благородстве. И действительно, он сумел скомпрометировать ее, сумел наговорить с любезным видом гадостей Пушкину в письме, чтобы он мучился ревностью. «А сейчас расскажу вам о Татьяне, - пишет Раевский Пушкину в Михайловское о Воронцовой. - Она приняла живейшее участие в вашем несчастии; она поручила мне сказать вам об этом, я пишу вам с ее согласия. Ее нежная и добрая душа видит лишь несправедливость, жертвою которой вы стали; она выразила мне это со всей чувствительностью и прелестью, свойственными характеру Татьяны». Никак не похоже на выражение чувств любящей женщины. Раевский пишет это письмо лишь для того, чтобы досадить Пушкину, который не имеет возможности ответить - он не имеет права подвергнуть риску Элизу, он не может быть с ней в переписке, единственно, что он может - это ждать ее редких писем, да и то, должен их сжигать по получении. В конце года он напишет страстное и горькое стихотворение «Сожженное письмо», точно воссоздающее его положение и чувство: Прощай, письмо любви! Прощай: она велела… . . . . . . . . . . . …Уж перстня верного утратя впечатленье, Растопленный сургуч кипит... О провиденье! Свершилось! Темные свернулися листы… Раевский оставался при Воронцовых еще долго, то ли оттого, что был удобен Элизе, то ли оттого, что был слишком во многое посвящен. Элиза и сама не знала, как избавиться от него, и то приближала, то отталкивала его. Но и для него кончилось все трагически. Он разбил семейную идиллию Воронцовых, уже давно столь зыбкую. В 1828 году Раевский был выслан из Одессы якобы из-за разговоров против правительства, а на самом деле из-за недостойного поступка, ставшего известным всему свету. Боевой генерал-отец писал Николаю I: «Несчастная страсть моего сына к графине Воронцовой вовлекла его в поступки неблагоразумные, и он непростительно виноват перед графинею». Сплетня, дошедшая и до Пушкина, гласила, что Раевский с хлыстом в руках остановил на улице карету графини Воронцовой, которая с приморской дачи ехала к императрице, и наговорил ей дерзостей. Его выслали в Полтаву. Говорили также, что он крикнул ей то ли «Берегите наших детей», то ли «Берегите нашу дочь». А ведь и Александр Раевский был смуглым, как и его сестра Мария Волконская, из-за крови греческой по матери. Пушкин чувствовал оскорбительность этих слухов как для себя, так и для Элизы, и, конечно, переживал и мучился ревностью. Поздней осенью 1827 года князь Воронцов вместе с женой приехал в Петербург из Англии. Узнав о ее приезде, Пушкин тотчас же пишет ликующий любовный дифирамб, некую антитезу своему предыдущему «Талисману»: Там волшебница, ласкаясь, Мне вручила талисман. И ласкаясь, говорила: «Сохрани мой талисман: В нем таинственная сила! Он тебе любовью дан. . . . . . . . . . . . Милый друг! от преступленья, От сердечных новых ран, От измены, от забвенья Сохранит мой талисман! А потом были несколько тайных встреч, несколько записок, корзина цветов, английский магазин с отдельными кабинетами и выходом на другую улицу... Она могла доверять Пушкину, он, несмотря на свой страстный и несколько взбалмошный характер, несмотря на свою открытость и, порою, браваду перед друзьями о своих сердечных победах, ни разу, никогда и никому не выдал их тайну, не опорочил и не предал ее чувств. Остались только стихи, за которыми угадывались различные стадии их отношений и ее образ... Ее женская судьба будто заставляла ее расплачиваться за несчастие любить. К 1828 году у Воронцовых уже умерли двое детей. Любимица отца Александра умрет в 1830 году девяти лет от роду. Останутся трое, дочь Софья, возможно, плод тайной любви, и два сына, Михаил и Семен. Князь периодически, чтобы отвлечь супругу, увозил ее в Англию, к своей сестре леди Пемброк. Летом 1832 года Воронцова возвращалась из Англии в Одессу. По дороге она вновь остановилась на две недели в Петербурге. Именно тогда на каком-то из вечеров она вдруг увидела жену Пушкина. С трудом справившись с волнением («она не могла опомниться»), Элиза, пораженная расцветшей красотой Натали, сказала ей: «Никогда я бы не узнала Вас! Даю Вам слово, вы и на четверть не были так красивы, как теперь. Я бы затруднилась дать Вам сейчас более 25 лет. Вы показались мне тогда такой тщедушной, такой бледной, такой маленькой, но ведь вы удивительно выросли...» Наверное, мысли о своем собственном возрасте мучают княгиню, ей уже сорок... Она все так же хороша, но Натали так свежа юной прелестью... Елизавета Ксаверьевна не отказала себе в удовольствии, а может быть, от растерянности, произнести сию похвалу, не лишенную яда, избраннице поэта. А он, будто чувствуя ее горькие сетования об увядании, в начале января 1833 года возвращается к недоработанному в 1830 году стихотворению об увядшей розе, впервые обозначая имя своей возлюбленной, которая когда-то отдала ему в дар, сняв со своего платья, розу. Не розу Пафосскую, Росой оживленную Я ныне пою; Не розу Феосскую, Вином окропленную, Стихами хвалю; Но розу счастливую, На персях увядшую [Элизы] моей... В печать этих стихов он не отдал. Уже после отъезда из Петербурга Елизавета Ксаверьевна в декабре 1833 года обратилась к Пушкину с письмом, в котором просила поэта дать что-нибудь из его произведений в альманах «Подарок бедным», который решили издавать учредительницы «Новороссийского женского благотворительного общества». Это начинание поддержали многие. Киреевский уговаривал Языкова написать хоть несколько строк для альманаха, характеризуя его так: «Он замечателен как по благородному намерению, так и по своей необыкновенности: его издает общество одесских дам в пользу голодных Новороссийского края». Это было первое открытое, чуточку официальное письмо графини Воронцовой к Пушкину после девятилетнего перерыва. Они встретились прошлой зимой в Петербурге, где Воронцовы были проездом из Англии. Пушкин представил свою жену, и, видимо, поэтому Елизавета Ксаверьевна сочла возможным вступить в открытую, «официальную» переписку с поэтом. Наверное, она несколько раз принималась писать это письмо, стараясь выбрать верный тон, сказать за строчками письма об особых отношениях с Пушкиным: «Я право не знаю, должна ли я вам писать и будет ли мое письмо встречено приветливой улыбкой или оно вызовет чувство тягостной докуки, которое заставляет с первых же слов искать в конце страницы имя назойливого автора. Я боюсь этого чувства безразличного любопытства, конечно, весьма понятного, но, признаюсь, мне было бы очень тягостно в этом убедиться, по той простой причине, что никто не может быть к себе беспристрастным. Но все равно; мною движет не личный интерес, я прошу о благодеянии для других, и потому я чувствую в себе смелость обеспокоить вас; не сомневаюсь, что и вы уже готовы выслушать меня». Каков слог, сколько сказано между строк! Это письмо все еще хранит накал и аромат прошлых отношений... Графиня сообщает о бедственном положении Новороссийского края и о том, что в Одессе («городе, в котором вы жили и который, благодаря вашему имени, войдет в историю») образовалось общество, оказывающее помощь беднякам, а теперь затеяло издание литературного альманаха. Графиня продолжает в изысканной тонкой манере: «Теперь, когда столько лиц обращаются к нашим литературным светилам с призывом обогатить наш «Подарок бедным», я сочла себя в праве напомнить вам о наших прежних дружеских отношениях, воспоминание о которых вы, быть может, еще сохранили, и попросить вас, в память о прошлом, о поддержке и покровительстве, которые мог бы оказать нашей «Подбирательнице колосьев» ваш выдающийся талант. Будьте же добры не слишком досадовать на меня, и если мне необходимо защищать мое дело, то прошу вас, чтобы оправдать мне мою назойливость и мое возвращение к прошлому, примите во внимание, что воспоминания - это богатство старости и что ваша старинная знакомая придает большую цену этому богатству». Именно так - воспоминаниям она придает большую цену... В марте, с некоторым опозданием, Пушкин отвечает графине, отсылая ей отрывки из поэмы «Русалка» для альманаха. Это единственное дошедшее до нас письмо Пушкина Воронцовой заканчивается словами: «Осмелюсь ли, графиня, сказать вам о том мгновении счастья, которое я испытал, получив Ваше письмо, при одной мысли, что Вы не совсем забыли самого преданного из ваших рабов?» Эти строчки - свидетельство такой же большой цены воспоминаний для поэта. В 1837 году в Одессу приехали император Николай I, императрица, наследник, будущий Александр II. Они остановились во дворце Воронцова. В честь государя был дан блестящий бал в здании Биржи. Императрица блистала в пунцовом креповом платье, перед которого был весь осыпан бриллиантовыми шатонами. Она сидела в специально украшенном турецкими шалями будуаре. Рядом с ней, как драгоценная камея, в белом бархатном платье на диване сидела Елизавета Ксаверьевна. Она хорошо представляла себе, что цвет ее лица, благородная бледность и греческий профиль, необыкновенная прическа, сооруженная сегодня утром парикмахером-французом Леонардом, обращают на себя внимание столичной публики. Зал Биржи был роскошно декорирован. «Все колонны были покрыты позолоченным трельяжем, по которому вились живые виноградные лозы с гроздьями винограда всех местных сортов». Все самое утонченное, художественное, поэтическое и музыкальное находило отклик в тонкой натуре Елизаветы Воронцовой. И даже в 60 лет, по свидетельству Соллогуба, она могла кружить голову мужчинам: «Небольшого роста, с чертами несколько крупными и неправильными, княгиня Елизавета Ксаверьевна была тем не менее одной из привлекательнейших женщин своего времени. Все ее существо было проникнуто такою мягкою, очаровательною, женственною грацией, такой приветливостью, таким неукоснительным щегольством, что легко себе объяснить, как такие люди, как Пушкин, и многие, многие другие, без памяти влюблялись в княгиню Воронцову». Она принимала живейшее участие в художественной жизни Одессы, в созданном в 1865 году Одесском Обществе изящных искусств, соединившем в себе художников и музыкантов. Особенно в его музыкальном отделении. Все это было уже после смерти мужа, усопшего в 1856 году. Однажды, когда Воронцова в старости разбирала свою переписку, ей попалась связка писем Пушкина. Присутствовавший при этом домоправитель успел прочесть через ее плечо одну лишь французскую фразу: «Что делает ваш олух-муж?» Давно уж не было в живых ни Пушкина, ни мужа.… «Воронцова до конца своей долгой жизни сохраняла о Пушкине теплое воспоминание и ежедневно читала его сочинения. Когда зрение совсем ей изменило, она приказывала читать их себе вслух, и притом подряд, так что когда кончались все тома, чтение возобновлялось с первого тома. Она сама была одарена тонким художественным чувством и не могла забыть очарований пушкинской беседы. С ним соединялись для нее воспоминания молодости», - вот свидетельство и ее отношение к поэту. Источникъ.
Лепорелла: Ну, знаете, Кочубеевна... Хорошо - Ксаверьевна не в цвете... Каков цветник! Роскошь! И волнительно притом - ужас!
Сверчок: Говоря о двух озорниках, я не имел в виду Дантеса и иже с ним. Был другой, Колченогий. - Чем не прозвище для беса? И этот бес нашёл селенье в 19-летнем юноше. А Дантес... Я его вписал только из-за одинаковости в возрастах: 23-23. Меня завораживает до тоски та возвращённая ситуация. Симметричная. Вернее сказать, зеркальная. К Пушкину вернулось его же. Как к любому возвращается то, что он когда-то совершил. В том или ином виде. Но не как расплата и возмездие, а как урок и постижение самого себя. Не обязателен летальный исход, но обязателен урок. И если там, в Одессе, Пушкин бесился, то тут к нему зеркально пришёл юный бес. И это - не Дантес. Дантес из разряда огнестрельного оружия, не более. Тем и страшно. Извините, что, как истинный мужик, всё свёл на чортиков.
Арина Родионовна: Лепорелла пишет: И волнительно притом - ужас! Нет слоа волнительно, есть слово волнующе! вам ли, мудрый Лепорелло, этого не знать. Могу оправдать такой репримант неожиданный только, действительно затмевающей ум, красотой Воронцовой. Извините, что как истинная няня всё свела к замечаниям!
Лепорелла: Будьте милосердны, нянюшка: от волненья - забыл цитатку заковычить. Но Вы правы - как всегда, чрт пбр! - правы, как никогда! Вот что значит, Ваших сказок и песен быть лишену - сбиваюсь на какие-то новомодные раскувыркивания и подшаркивания. "Мысль" (случайно с заглавной выскочило?!) проста: Елизавета Ксаверьевна - это Вам не Энгра какой-нибудь, франсьюз. "Богиня!" - лепечем мы в восторге, затихая посередь та(р)ковской Красоты и Женственности - нерастраченной и молью естче (еще) не тронутой в - откровенно и непринужденно - сброшенных мантильях и мехах (или ме'хах?) выделки роскошной и бесподобной, досель невиданной в наших кули'ковских болотах и коломенских огородах. "Остановись!" - хочется прошептать, - "мгновение... новение... о, е!.. е!.." Положительно, теряешь остатки рассудка перед, т.е. рядом, нет - вблизи... вообщем, находясь сбоку от (творцом) Свершенной Женщины... Пора, мой друг, пора (опять не успел зацитатить). Под душ струи холодной (или "холодный"?). Бр-р-р-р-р-р!.. Однако, прощаюсь: хороша Маша! да спать пора... уснул бычок... на бочок.. чок... ОК...
Кочубеевна: На сию гору, невзирая на мороз, Александр Сергеич лазал в поисках вдохновенья в 1820г. Снимала неделю назад. Домик по ул. Олеговской на Щекавице. Пушкина он, конечно, не видел, но появился не намного позже пушкинских времен. Хмель - родимое украинское расстение. Вот еще Олеговская улица - старая дорога, по которой можно пройти через всю Щекавицу. А вон через забор виден хребет Замковой горы. За ней - маковки Андреевской церкви на Андреевской горе, или Уздыхальнице (Растрелли проектировал). А внизу справа - чуть видны маковки Крестовоздвиженской церкви. Там Булгакова Михаила Афанасьевича крестили. А вверху справа виден купол колокольни Святой Софии. Купола Николы Притиска и Николы на водах - а дальше - бескрайние просторы Черниговской губернии. Щекавица названа в честь среднего из легендарных братьев-основателей Киева. На Этой горе, по преданию, стояло городище, в центре которого был его, Щеков, замок. По-другому гора называется "Олегова" - считается, что на ней пировал Вещий Олег. Бродя по этим местам, Пушкин и надумал "Песнь о вещем Олеге".
Арина Родионовна: Красиво, невзирая на современное бесчинство и бетонство!
Кочубеевна: А правда, когда видишь спину Замковой горы - так и хочется ее погладить? Как будто мишка спит. У меня и стихи про это есть.
Кочубеевна: Присмотрелась к брошенной мною тут статье о Раевской Елене - насмешила меня автор. То пишет, что Мария была младше Елены, то старше - никак разобраться не может. Младше Машенька была, младше - самая маленькая.
Арина Родионовна: То есть, вы, Кочубеевна, оказывается, сами не читаете, то, что сюда помещаете? Я плачу-ууууууууууууууууу!
Кочубеевна: Не, я читаю, тока не всегда замечаю такие вот приколы. Сама статейка неплохая.
Кочубеевна: Так. Это - один из трех дореволюционных скульптурных памятников, уцелевших в Киеве. Памятник Пушкину, поставленный перед зданием Киево-Печерской гимназии на средства, собранные гимназией же. Установка была приурочена к 100-летию со дня рождения Поэта. Теперь в здании гимназии находится Национальный автодорожный университет, а Пушкин также стоит на прежнем месте, окруженный ящичками с цветочками. Такое несколько скорбное вырожение лица объясняется просто: скульптура была сделана по посмертной маске. Конечно, в 1957 году был создан новый памятник - в Пушкинском парке, гораздо более пафосный и более обобщенный... Поскольку в инете нормального его фото не нашла, то придется поступить так же, как и со старым памятником - ехать фотографировать самой.
Сверчок: Кочубеевна! У меня к Вам вопрос... Прблизительно с 1-го ноября по 5 декабря Пушкин выехал из Кишинёва в Киев, потом в Каменку (скорее всего, на праздник к Давыдовой, который происходил 24 ноября), потом снова в Киев и - обратно в Кишинёв. Эта поездка - гипотетическая. Просто Пушкин фактически и документально исчезает из Кишинёва, а опосредованно, по письмам того же, например, Орлова, он находится в Киеве. Об этом нет ни одного документального потверждения, но всё же... На Ваш, самый близкий к Киеву средь нас, взгляд: эта поездка была? Если была, что он делал? И ещё... А где находится Каменка?
Кочубеевна: Дорогой Сверчок, я так понимаю, что речь идет об осени 1822 года? Эта поездка действительно считается гипотетической. То есть, киевляне-пушкиноведы, к сожалению, тоже не находят документальных подтверждений пребывания Пушкина в Киеве в тот период. Если он и был в Киеве тогда, во что мне хотелось бы верить, то лишь прездом в Каменку, и так мало, что сделать ничего особенного, кроме смены лошадей, не успел. Каменка - это город (райцентр) Черкасской области, которая непосредственно граничит с Киевской областью с юга. Она стоит в живописных местах, на речке Тясмин. От Черкасс она отстоит на 62 км., от Киева - примерно на 180. Там есть железнодорожная станция линии Киев-Одесса. Теоретически доехать от Киева несложно, но надо собраться с силами.
Кочубеевна:
Сверчок: Кочубеевна пишет: Дорогой Сверчок, я так понимаю, что речь идет об осени 1822 года? Да-да, именно об этой осени и именно этого года. Хотя какая осень? Октябрь уж отступил, но... «Наше северное лето карикатура южных зим»... Точно - осень была! Спасибо за ответ.
Лепорелла: В 1958 матушка поехала в Запорожье навестить троюродных сестер (тетя Рая, тетя Зоя...). Там на троих (с отцом) "устроили" нам 2-недельный отдых на днепровской базе семейного отдыха. Из ярких воспоминаний: битые змеи по берегу реки - пока добирались до хаты, светлые крепенькие мазанки, теплынь, конические деревья, особый воздух от разнотравья, сена и "лепешек", обилие домашней птицы... Обращение (хозяйки и местных)- сурьёзное, а в итоге - радушное. Отец пытался на островной косе ловить рыбу, но спининг - подшутил лесой. Хотя какую-то (ну очень костлявую) щучку варили над костром. Научился нырять и плавать (чуть не захлебнулся, провалившись в яму - пришлось выбарахтываться самостоятельно). Чем-то (галушки? вареники? сырники?) хозяйка несколько раз потчевала, перед самым отъездом "пошли" бахчевые - объелся дынями на всю жизнь, но полюбил арбузы. Тихие тёплые вечера, звёздное небо внезапно наступавшей ночи... Пожалуй, там тогда мне было хорошо.
Кочубеевна:
Арина Родионовна: "Садок вишневий коло хати..." Чи "бiля", не пам*ятаю, як, Кочубеевна?
Кочубеевна: коло
Лепорелла:
Кочубеевна: А хотите прикол про ранний снег? Вот. Это вчера я снимала в своем родном дворе. Чтобы никаких сомнений не возникло - это город Киев. 12 ноября 2007г. Город Киев находится под 50°27' с.ш. 30°30' в.д. Вотъ такъ вотъ.
Кочубеевна: Хочу еще добавить, что прошлая зима у нас началась 3 февраля этого года. Так что теперь мы получаем недоданную норму за январь. Кстати, нянюшка! Это - вишневый сад. Это - тот самый "Садок вишневий коло хати, Хрущі над вишнями гудуть, Плугатарі з плугами йдуть, Співають, ідучі дівчата, А матері вечерять ждуть." Я такой сентиментальный придурок, что мне редко удается эти строки произнести вслух - всегда слезы душат.
Лепорелла: Ляпота-а-а! Пого-о-о-ды! Снежок, любимый с детства... 5 лет назад 6 ОКТЯБРЯ(!) Петербург вот также занесло метелью. 7 - всё расстаяло. 8-9 всё повторилось как в кошмарном сне (мокрые ноги - хуже некуда!).
Сверчок: Сентиментальность - дар мудрости. Спасибо Вам, Кочубеевна! Поделитесь с нами снегом, а?
Кочубеевна: Лепорелла, поделилась бы с удовольствием. У нас в это время обычно еще золотая осень. Ну, несколько поредевшая золотая осень... :) Сверчок, а на счет того, у кого энтого снегу просить - так все претензии к Атлетическому (с) океану. Энто ён нас одарил - в Крыму так вообще жуткий шторм, буря, все поломало, все пообрывало, корабли поразбивало, моряков куча пропало. В Азовском море - волны - по 5м (!) - то есть, это в Азовском, понимаете? В этой луже, где и глубина-то 5 м - почти нормальное состояние. А поскольку Атлантика далеко - и дозваться мне ее нелегко - пока делюсь только фотографическим снегом.
Сверчок: НУ во-о-от!.. Опять закат солнца вручную!
Кочубеевна: Увы! А это - специально для Вас. Две минуты назад сняла из окна. Такая муть потому, что во-первых, 16.04 по Киевскому времени, а во-вторых - окна запотели. И снежок пролетает.
Лепорелла: Окна запотели: там такая муть, что и солнцу еле-еле виден путь. Я от "запотения" утром как раз окно заделывал на Декабристов (дети, хоть и чужие - не чужие, т.е. мёрзнут). А дома у Львиного в точности ноаборот - жарко. Вроде мороз-не-мороз, каких-то -4, но противный знобливый ветер. А так - всё спокойно, по крайней мере, в Коломне. Скоро для Вас выложу дворец/особняк князя Вашего на Конногвардейском - с маврами.
marta: Лепорелла-друг, а слабо в одних башмаках из Коломны до Киева?
Лепорелла: Ну... Ежели Кот своей волшебной Сметаной поделится - доползём. До Коломенского. А там, глядишь, и рукой подать. С Великим и Могучим - не пропадём. Но, кнчн ж, ба-ся-км... Айвазовский: Пушкин и Воронцова в Гурзуфе.
marta: Какая красота! Спасибо!
Лепорелла: Нет запахов. А для Юга - это очень важно. Лучший воздух, которым я когда-либо дышал - в Ливадии.
Кочубеевна: Ну у нас сейчас - даже в Ливадии, я думаю - запахи зимние.
Лепорелла: Да, но они морские! Очень редко (весной-летой) в городе вдруг пахнет морем (отец плавал штурманом, так что особенный воздух порта-моря-судна въелся в меня почти с рождения). Т.е. Черным.
Кочубеевна: Могила Искры и Кочубея в Киево-Печерской Лавре. Сняла в пятницу, прогуливая по холодной снежной Лавре приезжую подругу.
Кочубеевна: Насколько мне известно, с Репниными Пушкин в Полтаве общался. Надо уточнить.
Кочубеевна: Поисчем.
Кочубеевна: Друзья мои, хочу вас разочаровать. После рытия в южно-ссылковой литературе выяснилось: 1. В 1822г. Пушкин в Киеве, все же, скорее всего не был. И в Каменке тоже. Он там торчал довольно долго за год до того. 2. Пушкин в Полтаве никогда не был. Я и удивилась, откуда Таша такие сведения взяла - но решила проверить - а вдруг? Все-таки, Полтава на пути на юга из России не лежит. А Пушкин ехал через Чернигов. Вот здесь хорошо видно, как сильно ему нужно было отклониться от маршрута, чтобы попасть в Полтаву. Сбили с толку Репнины. С ними Пушкин и правда имел контакты. Но не в Полтаве: http://www.rvb.ru/pushkin/01text/10letters/1831_37/01text/1836/1874_686.htm
Сверчок: Кочубеевна пишет: В 1822г. Пушкин в Киеве, все же, скорее всего не был. И в Каменке тоже. Вторая поездка Пушкин в Каменку является гипотезой. И она строится на косвенных доказательствах. И эти доказательства следующие… Во-первых, письмо М.Ф.Орлова Вяземскому. Вот, что он пишет 9 октября 1822 года: «При сём следует также большое письмо от Пушкина, разбранённого тобою. Я не знаю, что он к тебе пишет, но этот молодой человек сделает много чести русской словесности. «Кавказский пленник» в некоторых местах прелестен, и, хотя последние стихи похожи несколько на сочинение поэта-лауреата (Lauréat), можно их простить за красоты общего». Орлов после отъезда из Кишинёва 8…10 января 1822 года туда не возвращался. То есть он не мог привезти из Кишинёва письмо от Пушкина для отсылки Вяземскому. Скорее всего, Пушкин сам привёз это письмо в Киев, отдал его Орлову для отсылки, а потом уехал в Каменку. Во-вторых, есть письмо и Ек.Н.Орловой из Киева от 8 декабря 1822 года к А.Н.Раевскому в Белую Церковь: «Посылаю тебе письмо, кажется, от Пушкина; его принесла г-жа Тихонова <…> Пушкин послал Николаю отрывок поэмы, которую не думает ни печатать, ни кончить. Это странный замысел, отзывающийся, как мне кажется, чтением Байрона. Его дали Муравьёвым, которые привезут его к тебе». То есть опять принесли письмо Пушкина в Киеве, и Пушкин находился где-то поблизости. Не мог же он передавать письма из Кишинёва в Киев для отсылки? Конечно, поэт – существо не совсем рациональное, но не до такой же степени!?! В-третьих, есть письмо Ал.Ив.Давыдовой (жены Василия Львовича Давыдова) от 4 октября 1838 года из Сибири к дочерям, где она по поводу смерти Пушкина говорит, что Василий Львович «был хорошо знаком с нашим знаменитым поэтом, бывавшим несколько раз в Каменке и проживавшим там однажды целых четыре месяца». В-четвёртых, сам Пушкин пишет где-то 1…10 января 1823 года, что М.Орлов видел Батюшкова в Крыму. Орлова в Кишинёве, как мы уже знаем, не было уже год. То есть Пушкин за этот год где-то с ним встречался, и тот рассказал поэту о своей встрече с другим поэтом. Скорее всего, это случилось всё в том же Киеве. И ещё… За всё время пребывания Пушкина на юге нет никаких прямых указаний о местопребывании Пушкина именно за ноябрь и декабрь 1822 года. Нет, конечно, он мог быть и у цыган - в жёлтых шароварах, рубашке, наголо бритый (кстати, где Пушкин был наголо бритый: в Кишинёве? в Одессе?). Об этом тоже не осталось бы никаких указаний. М.А.Цявловский, который утверждал, что поездка в Каменку была всего одна, не знал о существовании письма Ал.Ив.Давыдовой. Возможно, сие утверждение маститого пушкиниста и тиражируется в других изданиях. (слегка картавя) Архи-ценнейшие, государственные тайны раскрываю, товарищи! Ну-у-у… В общем, вот мои почеркушки и мысли по этому поводу. Что скажете, Кочубеевна? (весело подмигиваю Вам левым глазом).
Кочубеевна: Бритый он был вот, где: http://feb-web.ru/feb/pushkin/critics/vs1/vs1-192-.htm Об остальном напишу позжее - опосля анализу текста.
Сверчок: Хорошо. Спасибо за ссылку (в хорошем смысле этого слова))))!
Лепорелла: http://zhurnal.lib.ru/g/gufeld_z/bombist_kiev.shtml
Арина Родионовна: Я не знаю автора (к стыду своему или к счастью), но фотографии, литографии, картины старого и нового Киева – просто прекрасны! Спасибо, Лепорелла.
Лепорелла:
Арина Родионовна: А что это за «Бомбист»-то? Кто читал?
Лепорелла: Зеленое ожерелье города связывает старинный ансамбль Киева с современным
Арина Родионовна: Сирень прекрасная!
Лепорелла: нянюшка, Вы это ... кликните только ... по фотке - она и откроется. Но уже безо всякой без сырэни слева (что это?) и по центру: Лук и Мак цветут во-всю, Резеда и Слива! А Сирень (кому не лень) - в банькю из-под пива!
Арина Родионовна: Да я кликала, белая сирень! Кот, одолжите Лепорелле очки!
Лепорелла: Бог Вам судия, кк гвртс, а вот мне очень понравились луковки церковные (в сирени Вашей). Вот подобный же сказочный вид - от Салавата-батыра с высокого уфимского брега - на серьёзную стремнину реки Белая под ним (под Юлаевым), на бескрайний горизонт противуполжного низко-холмистого брега, на ... ну, вообщем, Вы в курсе.
Арина Родионовна: В Уфе-то я была, но, к сыжалению, кроме френола никаких прелестей к тому моменту не осталось, увы!
Лепорелла: Вот надо было не по углам Питерским, а по холмам Башкиро-Уфа-Уральским (сам я, правда, далее Екатеринбурга не забирался). Нестерову любилось под Уфой (на Белой) работать (см. Портрет жены и др.).
Кочубеевна: Лепорелла пишет: Бог Вам судия, кк гвртс, а вот мне очень понравились луковки церковные (в сирени Вашей). Вот подобный же сказочный вид - от Салавата-батыра с высокого уфимского брега - на серьёзную стремнину реки Белая под ним (под Юлаевым), на бескрайний горизонт противуполжного низко-холмистого брега, на ... ну, вообщем, Вы в курсе. Разрешаю спор. Это - сирень. Это - вид на Выдубицкий монастырь и мост Патона со стороны Нового ботанического сада. Как раз со стороны сиренгария.
Арина Родионовна: Кочубеевна, вы ангел! Лепорелле (с ехидной миной): я же говорила – сирень! Няню надо уважать! И слушаться! Няня плохого не скажет!
Лепорелла: Вот Вам, нянюшка, сирень, говорят сорта ЭКСКЛЮЗИВ-РОЗЕ (произносится на фр. манер, "в нос", ударение на "розЕ")
Арина Родионовна: А Гройсер данк! Тода, как говорится, раба! (Обратитеся к Трагедии, она переведёт!)
Лепорелла: Восток - дело тонкое, скажем на всякий "данке, данке, гроссмутер!"
Арина Родионовна: Могу ли я дословно перевести это ваше обращение, как «большущая мать»?
Лепорелла: няня, понятия не имею, просто у меня в училище дети "изучают" немецкий и постоянно вставляют этот оборот в свою шибко "музыкальную" речь, я их всё пытаюсь на францьюзьский сов...повратить, но они упираются: "Данке, данке, гроссфатер" (наверное, типа, "хорошо, хорошо, драгоценный ты наш"? как без языка жить - ума не приложу!
Кочубеевна: Да вообще-то, дедом они Вас обзывают.
Лепорелла: дык ду авриля далёко ищо!
Арина Родионовна: То ись, минуточку (задумчиво) : это вы меня, дражайший Лепорелла, бабулей обозвали, получается ? Да-а-а-а-а-а!....
Лепорелла: Вот, и так всегда с вами - скажешь что про себя, к примеру (в плане даже самоанализа), а вы - сразу на себя примериваете, и пошло!.. Самое начало "Операции Ы" вспоминаете, нянюшка? В автобусе на местах для беременых с детями Смирнов сидит-храпит. А тут Шурик-косомолец подваливает, типа инвалид: "Гражданин, уступите место", - Смирнову, который просыпаясь, встает и уступает. А шурик-подлец - бабу какую-то усаживает. Так до этой махаловки - что Смирнов на готовность кого-то стать матерью, смеясь, ответствовал?..
Арина Родионовна: Лепорелла пишет: Восток - дело тонкое, скажем на всякий "данке, данке, гроссмутер!" Это вот кто написал? Чё я примериваю! Надо нести ответственность за своё поведение! Обозвали баушкой-то! Я ТАК ДУМАЮ!!!
Лепорелла: Транслитерция! Да и беглость в пальцах уже не та... БОССМУТЕР - буковки, видете, рассыпались: Б = Г+Р
Арина Родионовна:
Лепорелла: Всё. Не могу больше - падаю. На горох Ваш в измождении от всего этого наваждения на пустом, казалось бы, месте. Вот к чему приводят невинные разговоры о цветах кустов сирени в Киеве матери городов русских проблагоУхавших. Эх-ма!..
Арина Родионовна: Киев – прекрасен весной! Сверху – каштаны, внизу – тюльпаны! И, кстати, вы мне, Лепорелла, так и не сказали, что за произведение и какого автора вы разместили под видом иллюстраций и видов Киева? Какой-то «Бомбист», чё он бомбил – непонятно, хотя фотографии и литографии хороши! PS. Встаньте с гороха, неровён час коленки сотрёте!
Лепорелла: Встаю, встаю... над Киевом с сиренью. А я - не знаю, нянюшка, наткнулся в Инете и выложил (как дурак?)
Арина Родионовна: Ну, фотографии, на мой взгляд, очень интересные! Тут, правда, Кочубеевна специалист, пусть она рассудит!
Лепорелла: Вот, наконец-то, ступили на твёрдую! Я же Кочубеевне, как бы, передавал ... ну, Вы понимаете. Куст сирени (от Владимира ВосхИщенного над брегом крутым, порогами Днепровскими)
Арина Родионовна:
Кочубеевна: Продолжаем разговор. Наконец, собралась с силами, и пишу свои соображения. Милый Сверчок, дозвольте мне Вас слегка разоблачить. Признайтесь: сведения о 1822 годе Вы брали из "Летописи жизни и творчества Пушкина" под редакцией Цявловского? Вот только из спортивного интереса (поскольку ни Ваша, ни моя версия не имеют подтверждения, и потому обе имеют право на жизнь) - опровергаю, опираясь на того же Цявловского. 1. Письмо Орлова. Не вижу оснований предполагать, что Пушкин в момент написания письма был "где-то рядом". Не понимаю также, почему он не мог через кого-то передать письмо Вяземскому из Кишенева. Кстати, это самое "большое письмо" сохранилось? Если да, то какова его датировка? 2. Письмо Орловой Екатерины Николавны тоже не может служить доказательством пребывания Пушкина в Киеве, т. к. она не может даже точно сказать, от Пушкина ли передаваемое ею послание. Она пишет брату 8 декабря 1822г.: "Посылаю тебе письмо, кажется, от Пушкина". Далее вопрос: откуда г-жа Тихонова взяла письмо "кажется, от Пушкина"? Обязательно ли от самого Пушкина? Конечно, не обязательно. 3. Письмо Давыдовой - тоже не доказательство, т. к. писалось не во время самих событий, а много позднее и память могла ее подвести. А "несколько месяцев" Пушкин гостил в Киеве и Каменке именно в 1821г. Так что гипотетичность пребывания Пушкина в Киеве и Каменке в 1822г. остается в силе. Кстати, Цявловский же, несмотря на то, что не был знаком с письмом Давыдовой, все же оставил место этой гипотезе. А вообще, цитируя классиков, скажу: "Фокс - вот единственный и неповторимый свидетель!" То есть, Пушкин - вотъ лучший свидѣтель. Нет писем его, ясно говорящих о его пребывании в Киеве и Каменке в ноябре-декабре 1822г. - и гипотеза остается гипотезой, хотя и приятной для меня и моих земляков. Поэтому вопросики Цявловского, проставленные возле дат конца ноября - начала декабря 1822г., по-прежнему актуальны.
Сверчок: Дорогая Кочубеевна! Вы меня, конечно, разоблачили, но я и не думал не разоблачаться. Источников – немного, и, как и все месторождения нефти, могут быть вычислены мгновенно знающими людьми. Гипотеза. Не более, чем гипотеза. Но ни у меня, ни у Вас, ни у Цвлвскго (как выражается Лепорелла) нет ответа на вопрос, а что же делал Пушкин с ноября по начало декабря 1822 года. Он пропал, о нём ни слова. Естественно, что эту пустоту заполняют гипотезы. Что-то произошло, и Пушкин исчез на это время. Искать ли нам женщину или тайное общество (что, в принципе, одно и то же)? Не знаю. Письма Вяземскому – «большого» – нигде не могу найти. Возможно, оно датировано в пушкиноведении другим числом – задним или передним, – а, возможно, оно и не сохранилось. Надо поискать. Но вот Вам интересная строчка из Пушкинского письма к брату от октября 1822 года: «Я карабкаюсь и может быть явлюсь у вас. Но не <преж>де будущего года. – мне, на… … … … … …ле; Жуковск<ому> я писал, он мне не отвечает; министру я писал – он и в ус не дует – о други, Августу мольбы мои несите! но Август смотрит сентябрем...» Куда «карабкается» Пушкин? И на что он надеется? На освобождение из ссылки? Тогда почему он исчезает из Кишинёва? Или он никуда не исчезал? Вот вопросы, на которые я надеюсь найти ответы с Вашей помощью.
Кочубеевна: Может, это было образное карабкание?
marta: Сверчок:"...что же делал Пушкин с ноября по начало декабря 1822 года?" Вчера листала Вересаева, Тыркову-Вильямс и Трубецкого "Пушкин в Молдавии". Декабрь упоминается только у Тырковой-Вильямс: "Вяземский ... обрадовался "Гаврилиаде" и весело писал: "Пушкин прислал мне одну свою прекрасную шалость" (22 декабря 1822 г.)
Кочубеевна: marta пишет: прекрасную шалость Эх, и Вяземский туда же. А Пушкин в зрелом возрасте о "Гавриилиаде" уже слышать не мог. Потому как "осознал".
Лепорелла: У нас, в Касталии, так: до 25 - возраст совершеннолетия - молодой человек обязан испытать себя во всём, после 30 наступает полная ответственность за свои действия, после 40 - за слова, после 50 - за мысли, после 60 поощряется "уход", а после 70 - "возвращение"... "Это мы не проходили, это нам не задавали" - чтоб вот этого инфантилизму не было. Так что, пусть их - играют в Х-кей, гоняются с клюшками-киями друг за дружкой и пр. издержки молодости ПРЕТЕРПЕВАЮТ!
Арина Родионовна: Кочубеевна пишет: Эх, и Вяземский туда же. А Пушкин в зрелом возрасте о "Гавриилиаде" уже слышать не мог. Потому как "осознал". Так то в зрелом, а в 22-м ещё очень даже мог слышать. Мы же о 22 году говорим…
Кочубеевна: Тогда в 23-летнем.
Арина Родионовна: Сила!
Лепорелла: Пушкин и Воронцовы: http://www.vestnik.com/issues/1999/0608/win/balan.htm Вопрос: была ли у Воронцовой дочь от Пушкина или же от Раевского? (ведь Воронцов сначала удалил одного "юнца", а затем и другого, Раевского, закатившего публичный "концерт" под отрытым небом в Одессе)
Кочубеевна: Ну судите сами, похожа ли она на Раевского. По-моему, нисколько.
Лепорелла: Вы знаете, чудное трогательное создание. Но ... это же лет в 12? А вот станет ли такой цветочек как мамочка или второй Ж.Санд - ??? Большое спасибо. Мама с дочерью - очень хороши!
Кочубеевна: Пожалуйста. Давно собиралась ее здесь продемонстрировать - и вот только сейчас руки дошли.
Лепорелла: от Ляфареля с Фотошопом
Лепорелла: Сейчас, случайно, взглянул (увеличив) на фото (sic!) Воронцовой (Отправлено: 16.12.07 21:54): у неё коварные, оказывается губы - в уголках рта скрыта ... презрительная усмешка! Вот тебе на! Вляпался-таки Пушкин тогда ("Сам дурак" - знаю)
marta: Цитата:"...в уголках рта скрыта ... презрительная усмешка! " Я нахожу такую улыбку улыбкой Моны Лизы.
Лепорелла: умонылизы - Тайна, а у Воронцовой ... обычное дело
marta: Такую, как у Моны Лизы, называют ещё архаической.
Лепорелла: анахронической
marta: фанаберической Болтанула, сама не знаю что. С Вами трудно состязаться... Но читать интересно
Арина Родионовна: А такую?
Лепорелла: за-щи---чаем-ся
marta: - скажу только, что эта - самая несимпатичная.
Лепорелла: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://krym.sarov.info/pushkin/MN_Raevskaya.jpg&imgrefurl=http://krym.sarov.info/pushkin/pushkin_v_gurzufe.html&h=542&w=400&sz=47&hl=ru&start=18&tbnid=kMllAFRnWLf4GM:&tbnh=132&tbnw=97&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25B6%25D0%25B5%25D0%25BD%25D1%2589%25D0%25B8%25D0%25BD%25D1%258B%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%25D0%25B0%26gbv%3D2%26svnum%3D10%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DG http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://kp.ua/upimg/logo/15456.jpg&imgrefurl=http://kp.ua/daily/280907/11254/&h=349&w=280&sz=19&hl=ru&start=21&tbnid=vz5EqZLxm0jzLM:&tbnh=120&tbnw=96&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25B6%25D0%25B8%25D0%25B2%25D0%25BE%25D1%2582%25D0%25BD%25D1%258B%25D0%25B5%2B%25D0%25B8%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%26start%3D18%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26svnum%3D10%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.live.od.ua/admin/modules/thumbnail.php%3Fimg%3D/siteimg/history/pushkin.jpg%26tnwmax%3D150%26tnhmax%3D150&imgrefurl=http://live.od.ua/odtexts/3/&h=150&w=106&sz=6&hl=ru&start=3&tbnid=Kyp-vfClEDO0AM:&tbnh=96&tbnw=68&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25B6%25D0%25B5%25D0%25BD%25D1%2589%25D0%25B8%25D0%25BD%25D1%258B%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%25D0%25B0%26gbv%3D2%26svnum%3D10%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DG http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://zigane.pp.ru/images/kniga/263.jpg&imgrefurl=http://zigane.pp.ru/history12.htm&h=517&w=680&sz=68&hl=ru&start=2&tbnid=yC9b-XUpYOWHGM:&tbnh=106&tbnw=139&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25BC%25D0%25BE%25D0%25BB%25D0%25BE%25D0%25B4%25D0%25BE%25D0%25B9%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%26gbv%3D2%26svnum%3D10%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DG
Кочубеевна: Угу, класс. Спасибо!
Лепорелла:
Кочубеевна:
Лепорелла: «Керченский прол. и Таманский зал. Памятник Пушкину в Темрюке. На этих холмах была Фанагорийская крепость. Сенная. У Чёрного моря вблизи Сенной. Анапа»
Кочубеевна: Граф Олизар Густав. Рисовал Николай Раевский (при свечах ). В 1821 году. Возможно, под руку что-нибудь говорил Пушкин.
Арина Родионовна: А это что за бумага? В смысле цвета, почему такой переход? Потому что мне показалось, что сама работа сделана пером, да? Но на чём?
Кочубеевна: Пером на бумаге. Просто фото рисунка сделано при ночном освещении.
Сверчок: Хорошие названия для техник. Например: Бумага, перо, чернила, при свечах или Холст, масло, Пушкин говорит под руку
Арина Родионовна: Техника про «под руку Пушкин» в наше, время, стала недоступна, секреты мастерства, очевидно, забылись… Кочубеевна пишет: Просто фото рисунка сделано при ночном освещении. Тайком от сторожа музея?
Лепорелла: «при ночном освещении» - потому что при дневном вышло бы как-то так:
Арина Родионовна:
Кочубеевна: Да, точно! Именно, имнно, как говорит мой друг Шерлок Холмс! Итак: бумага, перо, чернила, под руку говорит Пушкин.
Лепорелла: ... и свечка (медицинская ) Кстати, Кочубеевна наша драгоценнейшая, серьёзный мед. вопрос: как на ваших югах у Пушкина со здоровьем было? Не было ли чего локального или (я не в курсе) - глоБального? Может какой микроб, наряду с А.Р. (нянюшка - не боись, это мы про "демона"), оказывал-таки временно-апофигическое (поклон Дон Гуану) влияние на смену модальности-тональности?
Кочубеевна: На юге у него была малярия - при чем в сильнейшей форме. Не фиг было в холодном Днепре купаться. Вы знаете, это так смешно! Пушкин повторил ошибку всех северян. Почему-то, всем, кто едет к нам из России, кажется, что у нас ну такой юг - аж страшно! Однажды один интернет-знакомый из Москвы замечательную фразу ко мне адресовал (дело было в феврале) : "У вас там, наверное, уже каштаны цветут!" Бывает так: туристы из Москвы едут, в Москве, допустим, +10. Они думают, что раз у них + 10, так у нас вообще, наверное, +20, а то и все +30 - и вообще приезжают налегке - без теплых вещей, и... несколько дней хватают дрожаки по причине того, что у нас может оказаться в это же время 0 градусов и туман густейший. Вот и Александр Сергеевич внушил себе, что он на юге, ему жарко, перекупался и заболел. В этом раскленном состоянии Раевские его и обнаружили в мае 1920г. И забрали с собой в Крым с разрешения добрейшего генерала Инзова.
Сверчок: Е. П. Рудыковский Встреча с Пушкиным (Из записок медика) «Оставив Киев 19 мая 1820 года, я, в качестве доктора, отправился с генералом Раевским на Кавказ. С ним ехали две дочери и два сына, один полковник гвардии, другой капитан. Едва я, по приезде в Екатеринославль, расположился после дурной дороги на отдых, ко мне, запыхавшись, вбегает младший сын генерала. – Доктор! я нашел здесь моего друга; он болен, ему нужна скорая помощь; поспешите со мною! Нечего делать – пошли. Приходим в гадкую избенку, и там, на дощатом диване, сидит молодой человек – небритый, бледный и худой. – Вы нездоровы? – спросил я незнакомца. – Да, доктор, немножко пошалил, купался: кажется, простудился. Осмотревши тщательно больного, я нашел, что у него была лихорадка. На столе перед ним лежала бумага. – Чем вы тут занимаетесь! – Пишу стихи. «Нашел, – думал я, – и время и место». Посоветовавши ему на ночь напиться чего-нибудь теплого, я оставил его до другого дня. Мы остановились в доме <бывшего> губернатора Карагеори. Поутру гляжу – больной уж у нас; говорит, что он едет на Кавказ вместе с нами. За обедом наш гость весел и без умолку говорит с младшим Раевским по-французски. После обеда у него озноб, жар и все признаки пароксизма. Пишу рецепт. – Доктор, дайте чего-нибудь получше; дряни в рот не возьму. Что будешь делать, прописал слабую микстуру. На рецепте нужно написать кому. Спрашиваю. «Пушкин»: фамилия незнакомая, по крайней мере, мне. Лечу, как самого простого смертного, и на другой день закатил ему хины. Пушкин морщится. Мы поехали далее. На Дону мы обедали у атамана Денисова. Пушкин меня не послушался, покушал бланманже и снова заболел. – Доктор, помогите! – Пушкин, слушайтесь! – Буду, буду! Опять микстура, опять пароксизм и гримасы. – Не ходите, не ездите без шинели. – Жарко, мочи нет. – Лучше жарко, чем лихорадка. – Нет, лучше уж лихорадка. Опять сильные пароксизмы. – Доктор, я болен. – Потому что упрямы, слушайтесь! – Буду, буду! И Пушкин выздоровел. В Горячеводск мы приехали все здоровы и веселы. По прибытии генерала в город тамошний комендант к нему явился и вскоре прислал книгу, в которую вписывались имена посетителей вод. Все читали, любопытствовали. После нужно было книгу возвратить и вместе с тем послать список свиты генерала. За исполнение этого взялся Пушкин. Я видел, как он, сидя на куче бревен, на дворе, с хохотом что-то писал, но ничего и не подозревал. Книгу и список отослали к коменданту. На другой день, во всей форме, отправляюсь к доктору Ц., который был при минеральных водах. – Вы лейб-медик? приехали с генералом Раевским? – Последнее справедливо, но я не лейб-медик. – Как не лейб-медик? Вы так записаны в книге коменданта; бегите к нему, из этого могут выйти дурные последствия. Бегу к коменданту, спрашиваю книгу, смотрю: там, в свите генерала, вписаны – две его дочери, два сына, лейб-медик Рудыковский и недоросль Пушкин. Насилу я убедил коменданта все это исправить, доказывая, что я не лейб-медик и что Пушкин не недоросль, а титулярный советник, выпущенный с этим чином из Царскосельского лицея. Генерал порядочно пожурил Пушкина за эту шутку. Пушкин немного на меня подулся, и вскоре мы расстались. Возвратясь в Киев, я прочитал «Руслана и Людмилу» и охотно простил Пушкину его шалость». Недорослями назывались дворяне, которые отказывались служить на государственной службе.
Кочубеевна: Сверчок,
Лепорелла: http://lib.babr.ru/index.php?book=2080
Лепорелла: http://www.litera.ru/stixiya/articles/850.html http://www.aha.ru/~vladkov/okara/zabuzhko-shevch.htm
Лепорелла: http://www.day.kiev.ua/109911/
Кочубеевна: Лепорелла пишет: http://www.day.kiev.ua/109911/ Ое-е-е-е-ей, какая бредятина...
Лепорелла: Мы ж тутава ничего про энта не слахали: готовы верить кому угодно. Т.е. - ПРОСВЕТИТЕ, пожалуйста.
Кочубеевна: Црковь Спаса на Берестове, в которой венчалась не только Маша Раевская с Волконским, но и Катя с Орловым. Фото второй половины ХІХв. Вот этот ее вид гораздо ближе к тому, что видели Раевские и Пушкин.
Лепорелла: спасибо
Кочубеевна: Лепорелла пишет: Мы ж тутава ничего про энта не слахали: готовы верить кому угодно. Т.е. - ПРОСВЕТИТЕ, пожалуйста. Да тут даже говорить нечего. Просто экзистенциальная бредятина.
Арина Родионовна: Авторша статьи пишет нам: «с другой стороны, вы и сами прекрасно знаете, кому посвящена поэма «Полтава». Если забыли, то я, как пушкинист пушкинисту, вам подскажу: Марии Николаевне Волконской, в девичестве Раевской... Какие уж тут нужны еще доказательства?!» Во как! Прекрасно!!! Напоминаю высокому собранию посвящение: Тебе - но голос музы тёмной Коснется ль уха твоего? Поймешь ли ты душою скромной Стремленье сердца моего? Иль посвящение поэта, Как некогда его любовь, Перед тобою без ответа Пройдет, непризнанное вновь? Узнай, по крайней мере, звуки, Бывало, милые тебе - И думай, что во дни разлуки, В моей изменчивой судьбе, Твоя печальная пустыня, Последний звук твоих речей Одно сокровище, святыня, Одна любовь души моей. Все спорят и спорят об этом посвящении, всё ведь догадки и предположения. А тётка – молодец, она-то знает, что это Волконской! Кочубеевна, вы просто ангел доброты. Мне думается, авторица статьи слово «экзистенция» не знает, вы ей льстите!
Кочубеевна: Нет, я имела в виду последнюю ссылку. Но "Кто как Бог" - тоже статейка забавная. Дело в том, что там много врут о Врубеле, который красной нитью проходит через всю мою жизнь (мама в Киевском бюро путешествий отвечала за тему "Врубель в Киеве") - так что меня очень развлекают такие вот "изыскания".
Лепорелла: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.zamkovagora.kiev.ua/img/img.php%3FPhotolink2%3D84&imgrefurl=http://1000years.uazone.net/dobryn.htm&h=412&w=550&sz=53&hl=ru&start=142&tbnid=CJ9NiPe03sJtYM:&tbnh=100&tbnw=133&prev=/images%3Fq%3D%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%2B%25D0%25B8%2B%25D0%25B3%25D0%25BE%25D1%2580%25D1%258B%26start%3D126%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN Карта прародины русов согласно легенде А.Пушкина с толкованием В.Грицкова «Известно, что А. С. Пушкин видел Золотые ворота Карадага и хорошо их запомнил. Спустя три года после путешествия по Тавриде на полях рукописи «Евгения Онегина» появился набросок стоящей в море скалы, в которой нельзя не узнать Ворот Карадага.»: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.coctebel.net/img/hist9.jpg&imgrefurl=http://koktebel.ecrimea.ru/index.php/topic,4.0.html&h=393&w=400&sz=45&hl=ru&start=72&tbnid=ByZze-o57GpzDM:&tbnh=122&tbnw=124&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25BC%25D0%25BE%25D1%2580%25D0%25B5%2B%25D0%25B8%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%26start%3D54%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN Николаев: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.kinder.mksat.net/monuments/pix/pushkin.jpg&imgrefurl=http://www.kinder.mksat.net/monuments/mon05.htm&h=480&w=640&sz=71&hl=ru&start=131&tbnid=S0DXiJxJ1mHX4M:&tbnh=103&tbnw=137&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25BC%25D0%25BE%25D1%2580%25D0%25B5%2B%25D0%25B8%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%26start%3D126%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN
Лепорелла: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.interesniy.kiev.ua/imglib/_newimage/old/population/gorojane/103/_News_image_large_20425.jpg&imgrefurl=http://www.interesniy.kiev.ua/old/history/carskiy_kiev/103&h=101&w=101&sz=3&hl=ru&start=444&um=1&tbnid=FjUHJoWG9FthzM:&tbnh=83&tbnw=83&prev=/images%3Fq%3D%25D1%2586%25D0%25B0%25D1%2580%25D1%258C%2B%25D0%259D%25D0%25B8%25D0%25BA%25D0%25BE%25D0%25BB%25D0%25B0%25D0%25B9%2B%25D0%259F%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25B2%25D1%258B%25D0%25B9%26start%3D432%26ndsp%3D18%26um%3D1%26hl%3Dru%26lr%3D%26newwindow%3D1%26sa%3DN http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://krym.sarov.info/pushkin/Orlovy.jpg&imgrefurl=http://krym.sarov.info/pushkin/pushkin_v_gurzufe.html&h=623&w=400&sz=56&hl=ru&start=21&tbnid=o8M4tcQj2TmHbM:&tbnh=136&tbnw=87&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25BC%25D0%25BE%25D1%2580%25D0%25B5%2B%25D0%25B8%2B%25D0%259F%25D1%2583%25D1%2588%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25BD%26start%3D18%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN
Кочубеевна: Никольский военный собор. 1690-1696. Построен на пожертвования Ивана Мазепы. Снесен в 1930-х годах. Улица , шедшая от него, раньше так и называлась - Никольская. Теперь это - часть ул. Январского Восстания, которую вот уже второй год переименовывают в ул. Мазепы. Фото - кон. ХІХ - нач.ХХ в. Всего в двух кварталах от собора жили Олизары. А недалеко от них - Раевские. В трех кварталах - опять же по прямой - Киево-Печерская Лавра и рядом - церковь Спаса на Берестове.
Лепорелла: Если можно - подробнее и побольше
Арина Родионовна: Поддерживаю Лепореллу, Кочубеевна!
Кочубеевна: Что именно желает узнать почтенное собрание?
Арина Родионовна: Кочубеевна пишет: Никольский военный собор. 1690-1696. Построен на пожертвования Ивана Мазепы. Снесен в 1930-х годах. Улица , шедшая от него, раньше так и называлась - Никольская. Теперь это - часть ул. Январского Восстания, которую вот уже второй год переименовывают в ул. Мазепы. Фото - кон. ХІХ - нач.ХХ в. Всего в двух кварталах от собора жили Олизары. А недалеко от них - Раевские. В трех кварталах - опять же по прямой - Киево-Печерская Лавра и рядом - церковь Спаса на Берестове. Я про собрание не знаю, а лично я - вот об этом!
Кочубеевна: Никольский военный собор. Памятник архитектуры. Сооружён в 1690–96 архитект. О. Д. Старцевым в стиле украинск. барокко. Интерьер собора украшал семиярусный уникальной резьбы иконостас. В 1750 рядом с собором была построена колокольня. Храм и колокольня не сохранились. Стоял на Печерске, в районе площади Славы. (С)перто отсюда От себя уточню. Никольский военный собор стоял чуть левее того места, где теперь находится дворец пинеров (ныне - дворец школьников и юношества). Колокольня его была там, где теперь "потрясающее по красоте" здание гостиницы "Салют". Трапезная монастыря стояла до 1961г., когда ее снесли, чтобы построить этот самый дворец пионеров. Вот хорошая статья о соборе известного киевоведа, моего хорошего знакомого Александра Анисимова. Картинка оттуда же.
marta: Милая Кочубеевна, Ваше послание от 14 февраля я хочу прокомментировать так: "Я Вас люблю!"
Кочубеевна: Спасибо.
Кочубеевна: Царский (Мариинский) дворец в Киеве. Литография конца ХІХв. Николай Первый, как известно, пирамидальные тополя оченно любил. А первый киевский, подольский и волынский генерал-губернатор Василий Васильевич Левашов не любил. А так как Царский дворец большую часть года был резеденцией генерал-губернатора, и дачей царя de facto становился всего на несколько недель каждый год, то Левашов счел возможным по-хозяйски тополя перед ним извести. Не хотел он их видеть. Видать, потому он и пробыл на должности так мало ( 1832 - 1835гг.) Перебросили его от нас в славный город Чернигов. Вот он, герой 1812г. и истребитель тополей. Портрет работы Дж. Доу из знаменитой Галереи. А тополя опять насадили. И сидели они там долго. Царю на радость. Пирамидальные тополя, как известно, растут быстро. Так что к концу ХІХв. они уже буйно возносились над крышей дворца, кроме того совершенно закрывая его фасад. До создания парка это было необходимо, т. к. деревья защищали покои дворца от пыли, несущейся с плаца. Но после уничтожения последнего, и возникновения на его месте парка, потребность в них исчезла. Однако, они росли перед главным фасадом еще довольно долго. Сейчас их там нет, и это к лучшему. Ничто не закрывает прекрасный изысканный фасад дворца. Только аккуратненькие регулярные газоны с фигурно подстриженными туями и чем-то вроде самшита украшают его подворье. При Пушкине легендарных тополей, возможно, не было. Но не подлежит сомнению, что они появились перед дворцом при жизни поэта. Возможно, в период между 1825 и 1830 годами. Ну это в случае, если их высадили прямо после прихода к власти Николая Первого. Однако, возможно, что они там уже были, и Николай Павлович умилялся видом уже взрослых деревьев. Во всяком случае, к моменту появления в Киеве Левашова, т. е., к 1832 г., деревья были уже достаточно большими. Таким образом, можно предположить, что и Пушкин их застал.
marta: Спасибо за Левашова. Уже давно он привлёк моё внимание. К сожалению, пишу не из дома, и под рукой нет нужной мне книги. Завтра напишу больше
Кочубеевна: Спорный он человек. Но интересный.
marta: Вот что написаго о Левашове в книге А.Иванова "Дома и люди": В.В.Левашов был отпрыском екатерининского флигель-адъютанта, командира Семеновского полка В.И.Левашова, ... умевшего ладить как с самой императрицей, так и с её сыном. В.И. Левашов никогда не был женат, но имел от разных связей несколько воспитанников. Перед одним из крупных сражений во время русско-шведской войны (1788-1791) он послал Екатерине II письмо такого содержания: Я имею от многих дам детей, коих число, по последней ревизии, шесть душ; но как по теперешним обстоятельствам я легко могу лишиться жизни, то прошу, чтобы по смерти моей означенные дети, которым я, может быть, и не отец, были наследники мои". В.И. на войне не погиб, но намерение свое исполнил, разделив имение между своим предполагаемым потомством, в числе которого был и усыновлённый им Василий. В декабре 1812 года ... он производится в генерал-майоры, проходит всю Отечественную войну, а затем и заграничные походы; под Лейпцигом, в рукопашной схватке, получает тяжёлое ранение, за что удостаивается ордена Св.Владимира 3-й степени. Вернувшись на родину после войны, Левашов назначается в 1815 году командиром лейб-гвардии гусарского полка. Кавалеристом он был отменным - недаром ему поручили руководить обучением царскосельских лицеистов верховой езде. ... Как и его отец, В.В.Левашов тоже умел ладить с государями. Они дарили его неизменным расположением и доверием: Александр I назначил его председателем военного суда над зачинщиками беспорядков в Семеновском полку в 1820 году, а Николай I - членом Верховного суда над декабристами, зная, что уж от Левашова пощады не будет. Достигнув всех возможных отличий, включая графский титул и бриллиантовые знаки к ордену Св.Андрея Первозванного, Василий Васильевич, покушав спелой дыни в холерный 1848 год, отправился на тот свет в должности председателя Государственного совета, завещав похоронить себя в новом парике ... . "Хочу и в землю лечь молодцом", - таковы были его последние слова. Замечательно, что такие люди, как граф Левашов, пролившие потоки чужих слёз и крови, уходили в вечность, по-видимому, с совершенно спокойной совестью и с полным сознанием выполненного долга".
Лепорелла: «...покушав холерной дыни в скороспелый 1848 год, отправился на тот свет в должности председателя Госсовета...» - это хорошо, чстн слв!
Кочубеевна: Извините, но мне статья не понравилась. Безграмотная и тенденциозная. И что это за "реки слез и крови"? И где примеры? Гитлера нашли тоже мне. Я не очень Левашова люблю - я все больше по Милорадовичу .... но все равно обидно за героя. Не все в нем было плохо. Было и хорошее. Еще прикололи "бриллиантовые знаки".
Лепорелла: Вы, отчасти, правы, но, может быть Вы нам о «председателе военного суда над зачинщиками беспорядков в Семеновском полку в 1820 году ... и члене Верховного суда над декабристами» объективно и расскажите, если это Вас не слишком задевает. Конечно, мы "знаем" очень мало о том времени и его видных деятелях, а потому - часто бываем субъективны.
Кочубеевна: Ну вот хотя бы это. Хлестко написано, и кстати - прикол!- подчеркнуто, что Левашов увлекался в Киеве тем же, чем сейчас увлекаются современные киевские чиновники - градоломанием и деревовырубанием. Этот материал тоже раскрывает правду о Левашове, но гораздо более объективно и обоснованно. И прошу заметить - никаких "потоков крови и слез"! Граф Василий Васильевич Левашов 1783-1848 сын действительного тайного советника и обер-егермейстера Василия Ивановича Левашова. Тайный советник не был женат, но имел внебрачных детей, "воспитанников". Желая дать им права дворянства и передать фамилию, он в сентябре 1797 г. подал императору Павлу I об этом прошение. В следующем году детям его пожаловано было дворянское достоинство с фамилией Левашовых. В 1799 г. 16-летний Василий Левашов поступил на службу губернским регистратором в канцелярию с.-петербургского военного губернатора графа Палена и здесь 10 октября следующего года произведен в коллежские асессоры. На службе в канцелярии Левашов оставался недолго, но и это позднее подавало повод говорить о нем, что он начал свою служебную деятельность в "полицейских драгунах". 13 марта 1801 г. он был переименован в майоры с назначением в Лейб-Кирасирский полк, из которого 13 декабря 1802 г. был переведен штабс-ротмистром в Кавалергардский. Василий участвовал во всех походах и войнах против Наполеона, кончая Отечественной войной и взятием Парижа. В 1805 г. он отличился при Аустерлице и получил орден св. Анны 3-й ст., а в кампанию 1806- 1807 гг. произведен в ротмистры. Во время тильзитского свидания императоров Левашов командовал тем полуэскадроном кавалергардов, который составлял конвой императора Александра 1.13 июня 1807 г. от цесаревича было прислано к полковому командиру Де-Прера-довичу приказание, "чтобы завтрашнего числа поутру, в 11 часов, был у квартиры государя императора полуэскадрон Кавалергардского полка во всевозможной чистоте; оный полуэскадрон будет употреблен для конвоя". Это почетное назначение не обошлось для него без неприятности; в приказе по полку 14 июня было объявлено: "Г. ротмистру Левашову делается выговор за то, что сего числа, во время парада и когда дело шло довольно о важном, и при лице самого государя императора, гг. офицеры сошли с лошадей, и он не умел их опять посадить, и ежели впредь не будет уметь довести своих подчиненных до надлежащего послушания, то отказано будет от командования эскадроном". При Бородине, когда при начале атаки кавалергардов барон Левенвольде был убит, Левашов, уже в чине полковника, принял командование полком и довершил вместе с Конной гвардией ту атаку, которая решила участь боя; в этом бою он заслужил орден св. Георгия 4-й ст. Левенштерн с большой похвалой отзывается о действиях Левашова под Бородином. "Полковник Левашов, - пишет он, - принял командование Кавалергардским полком. Я видел его в самый критический момент, когда, сопровождаемый несколькими трубачами, он старался собрать свой полк, который был совершенно рассеян; ему это удалось благодаря выказанному им хладнокровию и уменью". 26 декабря он был произведен в генерал-майоры и вскоре затем назначен командующим 6-й кирасирской бригадой, а 10 сентября 1813 г. назначен шефом Новгородского кирасирского полка и бригадным командиром. По возвращении в Россию войск в апреле 1815 г. Левашов был назначен командиром Лейб-Гусаре ко го полка. Гусары стояли в Павловске, любимом местопребывании вдовствующей императрицы Марии Федоровны, и государыня очень была расположена к Левашову. В письмах к великому князю Николаю Павловичу она не раз о нем упоминает, иногда при этом называет его особым шутливым именем "усеньки кой черненьки>>, ввиду, конечно, того, что усы тогда носить могли одни только гусары. Свое благоволение государыня выразила Левашову и официально. 26 апреля в приказе по гв. корпусу было объявлено: "Государыне императрице Марии Федоровне угодно было объявить, что, быв в г. Павловске, узнала от всех вообще жителей, что нижние чины Гусарского полка примерным поведением своим и ласковым обращением с жителями г. Павловска заслуживают общее уважение... отдается притом полная справедливость старанию и попечению г. генерал-майора Левашова в доведении полка до такой исправности, в чем государыня Мария Федоровна объявить изволила высочайшее свое благоволение". Однако в отношении к сослуживцам и подчиненным Левашов не скрывал неприятных свойств своего характера. По словам А. В. Кочубея, служившего под его начальством в лейб-гусарах, офицеры особенно не любили его за чванство и фанфаронство. "Надо правду сказать, - пишет Кочубей, - что Левашов, кроме того, что был весьма неприятный начальник, был пренесносный человек; он сохранял старые замашки фанфаронства, которым отличался при Александре I весь Кавалергардский полк. Сам он весьма плохо знал службу, а занимался мелкими эскадронными учениями; надо сказать правду, он был ловкий кавалерист. Человек он был вообще не глупый, но пустой и имел слабость считать себя большим стратегиком". Офицеры не любили его и за пороки. Он был "своекорыстен и вытягивал из полка всевозможные доходы, в особенности от обмундировки и фуража. Левашов был жесток с нижними чинами: многих солдат и унтер-офицеров вогнал в чахотку, беспощадно наказывая их фухтелями". В 1817 г. Левашов был пожалован в генерал-адъютанты, а 17 июля 1818 г. назначен командиром 2-й бригады легкой гв. кавалерийской дивизии с оставлением командиром Лейб-Гусарского полка и вслед за тем командирован в Варшаву. В 1820 г. В. В. Левашов был назначен председателем суда над семеновцами после их возмущения. "Странно показаться может, - говорит неизвестный автор заметки об этом возмущении, - что в президенты суда выбран человек, который никогда не отличался глубокими сведениями и еще менее справедливостью". Будто бы, "полагаясь на деспотический и сумасбродный нрав суда, думали, что никто скорее Левашова не обвинит младших в деле со старшими... Второе, хотелось угодить государю, выбрав человека, им любимого, и потешить сей доверенностью самого Левашова". Однако в деле суда над семеновцами Левашов их оправдывал, и результатом было то, что он "впал в немилость". 22 мая 1822 г. он был уволен от командования полком, получил рескрипт с изъявлением монаршей благодарности и вслед за тем был уволен и от командования бригадой. Что была за причина этого увольнения и в чем заключались служебные занятия Левашова в течение почти двух следующих лет, нам неизвестно, но уже в мае 1824 г. он был снова назначен командиром и 2-й бригады легкой гв. кавалерийской дивизии, и Лейб-Гусарского полка, а в следующем году получил орден св. Владимира 2-й ст. 14 декабря 1825 г. В. В. Левашов находился на площади при особе государя Николая Павловича и "удостоился получить монаршую признательность за примерный порядок, усердие и точность в исполнении высочайших повелений", а 1 января 1826 г. произведен в генерал-лейтенанты. Левашов пользовался полным доверием государя, ему поручено было производить первые допросы арестованных декабристов, которые в большинстве случаев делал сам Николай Павлович или в его присутствии - Левашов; затем он был назначен членом следственной комиссии над декабристами. В этом качестве он допрашивал декабристов и один в Петропавловской крепости. Насколько можно судить по имеющимся данным, и во время допросов, и в заседаниях комитета Левашов держал себя с достоинством. Нет данных, по которым можно было бы его обвинять, как некоторых других из комиссии, в насмешках, колкостях, язвительных улыбках, беспорядочных вопросах. Он только настойчиво убеждал декабристов раскаяться и все чистосердечно рассказать. Некоторые из них и обращались к нему с таковыми письмами раскаяния. В 1826 г. Левашов оставил командование Лейб-Гусарским полком по случаю назначения начальником 1-й кирасирской дивизии, а ровно через год - главным начальником гв. Берейторской школы. В 1829 г. 26 апреля получил орден св. Александра Невского. Скоро Левашову пришлось оставить военное поприще и перейти на административную деятельность. 8 февраля 1831 г. он был назначен временным военным губернатором Подольской и Волынской губерний с управлением гражданской частью. Эти губернии со своим разноплеменным, пестрым населением после польского мятежа требовали особенно внимательных забот и приведения их в порядок. Деятельность В. В. Левашова вполне оправдала возлагавшиеся на него ожидания, и уже 22 августа он был награжден орденом св. Владимира 1-й ст. "за отличное рвение, неутомимую деятельность и благоразумные распоряжения" по управлению этими губерниями. Менее чем через год Левашов был назначен военным губернатором киевским и генерал-губернатором подольским и волынским, а через несколько дней ему предоставлено и управление гражданской частью в Киевской губернии. В то время в Киеве первое место принадлежало не военному губернатору, а командующему 1-й армией старому фельдмаршалу князю Ф. В. Сакену. При тщеславном характере Левашова ему трудно было выносить это, и неудивительно, что вскоре же у него начались недоразумения с фельдмаршалом. Когда в 1835 г. сделаны были распоряжения об упразднении 1-й армии, Левашов, прежде чем переговорить с князем Сакеном, "нескромно, с торжественным видом", разгласил это по городу, и эти известия дошли до старого фельдмаршала "с различными несносными слухами об изгнании отсюда главной квартиры по ходатайству Левашова". Однажды князь Сакен и сам высказался весьма резко о Левашове: "Забыться до такой степени передо мной! Где его заслуги? Я 69 лет служу верно государю, а он что делает - рубит деревья в Киеве да дома ломает, и что он больше делать умеет?" Левашов перебил у фельдмаршала даже честь открытия древних "золотых ворот". 9 сентября 1832 г. проездом через Киев государь Николай Павлович посетил место раскопок и, внимательно осмотрев уже раскрытые развалины, прошел через "золотые ворота" и произнес: "Памятник, достойный сохранения". Государь остался вообще доволен посещением Киева, и 9 октября 1832 г. Левашов получил высочайшее благоволение "за отлично хорошее состояние киевского госпиталя и устройство города Киева". 1 июня 1833 г. он был возведен с нисходящим потомством в графское достоинство и 6 декабря того же года произведен в генералы от кавалерии. Между тем и слова князя Ф. В. Сакена о том, что Левашов только рубит деревья да ломает дома, имели основание. Граф Бутурлин пишет, что "вандализмом Левашова срыта была до основания часть вала старого Киева, и в своем фронтовом рвении соблюдать прямую линию он срубил пирамидальные тополи, окаймлявшие улицы, выровнял бугровые откосы одной из улиц" и пр. Но, конечно, с внешней стороны Киев много выиграл, и государь, посетив его вторично в 1835 г., потом рассказывал графу Бенкендорфу, что город "улучшается с каждым годом, и надо отдать справедливость гр. Левашову, в управлении которого было пропасть сделано к его украшению". Через два года, в январе 1838 г., граф Левашов был назначен членом Государственного совета и в этом качестве был приглашаем государем в особые секретные комитеты, собиравшиеся во дворце для обсуждения некоторых важнейших вопросов под руководством и председательством самого государя. Из записок барона Корфа можно видеть, что граф Левашов не играл здесь видной роли и в большинстве случаев примыкал к кому-либо из более выдающихся членов этих совещаний. 21 февраля 1847 г. умер председатель Государственного совета князь И. В. Васильчиков. Всех в Петербурге интересовал вопрос, кто будет преемником Васильчикова. "Первым кандидатом, - пишет барон Корф, - если не по степени дарований, то по некоторому виду права, называли гр. Левашова". Но великий князь Константин Николаевич говорил по поводу этих слухов: "Нет уж, председатель Государственного совета из полицейских крючков, тут, право, не было бы никакого приличия... мне сам папа сказывал, что он служил в полицейских драгунах". В 1848 г. в Петербурге свирепствовала холера, и жертвой ее сделался и граф Левашов. Он заболел в имении своем Осиновой Роще (за Парголовом), но был перевезен в Петербург. Здесь перед смертью его посетили государь и наследник цесаревич. В полной памяти В. В. Левашов скончался 23 сентября и погребен в Александро-Невской лавре в церкви Св. Духа. "Отличительной чертой графа, - говорит не всегда, впрочем, беспристрастный барон Корф, - несмотря на очень ограниченную способность к делу, было безмерное тщеславие. В публике он не пользовался ни особым доверием, пи большим уважением. Кто-то дивился, как он мог подпасть холере при своем постоянно умеренном образе жизни. Да, говорил один из остряков, он всегда был умерен и не только в образе жизни, но во всем: в уме, в способностях, в правилах... Замечательно, как тщеславие Левашова выразилось даже в одном из предсмертных распоряжений: он завещал положить себя в новом парике, в котором не было бы ни одного седого волоса". ИсточникЪ Здесь тоже есть кое-что о Левашове ;) (опять же Анисимовская статья об известнейшей киевской богодельне - Сулимовке)
Лепорелла: Спасибо. Интересный материал (без крови, слёз и усмешек) ... Я так понял - если оценивать Левашова объективно с позиций человеческих, а не карьерных, градоустроительных и пр.: он вёл себя достойно, т.е. в меру подобострастно, в период проведения Следствия по делу "семёновцев". И это замечательно! Остаётся выяснить детали другого Следствия - "декабристского": кого именно он спас своим заступничеством перед царём, кому облегчил участь наказания, как "использовал" чистосердечные признания обвиняемых и т.д. и. т.п.
Кочубеевна: Ну вот Вам цитатка. Левашов пользовался полным доверием государя, ему поручено было производить первые допросы арестованных декабристов, которые в большинстве случаев делал сам Николай Павлович или в его присутствии - Левашов; затем он был назначен членом следственной комиссии над декабристами. В этом качестве он допрашивал декабристов и один в Петропавловской крепости. Насколько можно судить по имеющимся данным, и во время допросов, и в заседаниях комитета Левашов держал себя с достоинством. Нет данных, по которым можно было бы его обвинять, как некоторых других из комиссии, в насмешках, колкостях, язвительных улыбках, беспорядочных вопросах. Он только настойчиво убеждал декабристов раскаяться и все чистосердечно рассказать. Некоторые из них и обращались к нему с таковыми письмами раскаяния. ИсточникЪ
Лепорелла: Спасибо, это мы уже (внимательно) читали. Поскольку начатый Вами разговор идёт о декабристах - предлагаю переместиться на соответствующую "ветку". А здесь, всё-таки, общаться "Вокруг Киева", т.е. по теме: http://test.interesniy.kiev.ua/old/relig/104
marta: *PRIVAT*
Кочубеевна: Н. Н. Раевский-старший. Гравюра работы Корделли. 1812г.
Лепорелла:
Кочубеевна: Спасибо, но не совсем в тему.
Лепорелла: Жаль. Сергей Параджанов любил Киев и Украину. "Киевские фрески" не успел сделать. Умер. Между прочим ... очень даже непростой был человек. Княжеских кровей. Настоящий аристократ духа. Гениальный во всех своих человеческих и творческих проявлениях... Жаль...
Кочубеевна: Я не запамятовала, мы с ним соседями были. Но форум же о Пушкине.
Сверчок: Так уж повелось, что Форум о Пушкине давно уже вышел из пушкиноведческих границ. И это, наверное, правильно. Говоря о Нижнем Новгороде, Светлана рассказала не только о Пушкине, но и о самом городе. И я думаю, что это точный подход, что это – связь времён. То же самое и в «Киевской ветке». Чем больше мы все с Вашей помощью, Кочубеевна, узнаем об этом дивном городе, тем больше пространства и для всего Пушкинского. И, я подержу Лепореллу, Параджанов не мешает, а только дополняет наш диалог о Пушкине. Может быть, это кажется парадоксальным, но это кажется только на первый взгляд. Не только Параджанов, но и многие другие – Пушкинская плеяда, выраженная не только в поэзии, но и в кинематографе, театре, живописи, архитектуре и даже имперском мышлении )))). Так что надо расширять и так не суженные границы. Расскажите о Вашем соседе!
Кочубеевна: Дорогой Сверчок, к сожалению, из личного опыта рассказать не могу. :) Мала была. Ну - и мы не в одном доме жили, а в одном микрорайоне. В 10 минутах ходьбы от моего дома - его дом. Могу рассказать, как однажды он бежал по улице за бабушкиной подругой, и умолял подарить-продать-отдать ему красивую брошь в виде попугая, которую она носила на берете. Параджанов же, как сорока - всю блестящую эстетику собирал. Короче, хоть она его и узнала, он ее все равно напугал, и брошь она ему, конечно, не отдала. Эта параджановская страсть к драгоценностям - известная его черта. Когда умирал, пришла к нему Софико Чиаурели. Сидела около него, за руку его держала, а он слабым голосом говорит ей: "Какое красивое кольцо!" На руке у нее кольцо было... Мой друг - моя учительница физкультуры, дочь известного киевского архитектора, дружившего с Параджановым, как-то, стоя на балконе у нас (у нас высокий 4-й этаж - старый дом), глядела вниз, глядела, а потом говорит: - Ты не боишься вниз смотреть? Я говорю: - Нет. А она говорит: - А я не могу. Мне Параджанов все испортил. Стояли мы с ним вот так на балконе, а он говорит: - Ты не боишься вот так вниз смотреть? А я боюсь. Меня асфальт притягивает. Меня, правда, с тех пор асфальт не стал притягивать, но, глядя с балкона вниз, я неизменно вспоминаю Параджанова.
Сверчок: Вот такие детали важнее всех дат всех «-ведов» и «-истов». У меня не простое отношение к творчеству Параджанова (думаю, не дорос), но вот асфальт… нас роднит. Спасибо Вам, Кочубеевнушка наша!
Кочубеевна: Я вообще-то не поклонница его творчества, но отрицать его гений было бы по меньшей мере глупо. И еще я люблю фильм"Пиросмани".
Кочубеевна: Возвращаясь к непосредственной теме нашей беседы. В салоне зашла речь о Милорадовиче. Михаил Андреевич Милорадович в течении двух лет был военным губернатором Киева. Это были незабываемые годы для нашего Города. Вот и моя статья об этом легендарном времени. Михаил Андреевич Милорадович как киевский военный губернатор (1810 - 1812) В 2006 году исполняется 235 лет со дня рождения героя Отечественной войны 1812г. генерала М. А. Милорадовича. В минувшем году исполнилось 180 лет со дня его гибели. В связи с этим хотелось бы отдать должное его памяти. Судьба этого человека неоднократно описывалась различными авторами – как профессиональными учеными, так и любителями. Тем не менее, жизнь такой яркой личности, как Михаил Андреевич Милорадович, продолжает быть объектом проведения биографических исследований. Одним из малоизученных отрезков жизненного пути генерала является киевский период его деятельности. Генерал – губернаторствовал Милорадович в Киеве недолго: с 1810 по 1812гг. Но след, оставленный им в истории города, неизгладим. Михаил Андреевич был назначен на службу в столицу Юго-Западного края императорским указом от 10 мая 1810г., в котором между прочим говорилось: …Его Императорское Величество поручив Вам должность Киевского Военного Губернатора, высочайше повелеть изволил управлять вам Киевскою губерниею и по гражданской части, по делам, кои относятся до Государственной пользы, сохранения казенного интереса, оказания защиты утесняемым и наблюдения за должным порядком в отправлении должностей... Ровно через год Милорадовичу представится возможность оправдать доверие императора. А покуда он бывает в своей столице редко, часто ездит по делам, связанным с руководством армией. Возможно смеси славянских кровей, которая бурлила в жилах генерала (как известно, Милорадовичи ведут свое происхождение из Сербии, кроме того в роду Михаила Андреевича были также украинцы), он был обязан одной счастливой особенностью своего нрава. Ему чуждо было презрение к людям, составлявшим высшие слои киевского общества. Поэтому польская и украинская шляхта не чувствовала себя униженной в доме губернатора. Пышные балы, которые он давал в Мариинском дворце, и на которые публика нередко являлась в национальных костюмах, до сих пор остаются городской легендой. Такого веселья и такого количества выдумок, как на балах Милорадовича, не было в Киеве ни при одном губернаторе. Однако пребывание Михаила Андреевича в Киеве отнюдь не состояло из одних развлечений. Вскоре над городом разразилась страшная беда, в которой генерал-губернатору суждено было проявить себя, как истинному хозяину порученной ему земли. 9 июля 1811г. на киевском Подоле начался разрушительный пожар, уничтоживший почти весь нижний город. Основная часть подольских строений была деревянной, поэтому количество жертв и масштаб разрушений, причиненных стихийным бедствием, был огромен. Генерал-губернатор лично руководил тушением пожара. Вечерами он возвращался домой в шляпе с обгоревшим плюмажем. Как боевой генерал, прошедший не одну военную кампанию, Милорадович был привычен к руководству людьми в экстремальных ситуациях. Но далее его ожидало гораздо более тяжелое испытание. Это была бюрократическая переписка с вышестоящими органами власти, в которых решалась судьба погорельцев. Его старания в этом деле, его попытки как можно быстрее облегчить участь потерпевших, являются лишним свидетельством доброго отношения генерала к людям, вошедшего впоследствии в число отечественных исторических преданий. Через неделю после пожара Киевское губернское правление донесло генерал-губернатору об огромных размерах убытков: подольские мещане, ремесленники и купцы остались без крыши над головой и средств к существованию. 19 августа император писал Милорадовичу: …соболезнуя о участи постигшей жителей сего города, повелеваю вам немедленно сделать все зависящие от вас распоряжения для облегчения треб их, я буду ожидать донесения вашего о тех, которые более прочих потерпели, а равно и о способе вспомоществования, который вы признаете для них приличным... Это распоряжение оказалось самым сложным для исполнения, поскольку взгляды киевского губернатора и Киевского губернского правления на то, каким образом оценивать степень убытков и методы ликвидации последствий пожара существенно отличались. Правление, проведя соответствующую ревизию, разделило пострадавших на три класса. К первому были отнесены купцы, имевшие два-три дома, лавки, фабрики; ко второму – ремесленники, потерявшие жилье, лавочки и средства заработка; к третьему – все остальное население, то есть самые бедные подоляне, занимавшиеся мелким промыслом и торговлей. Всем им выделялась определенная денежная сумма и строительный лес, при чем временные рамки отстройки были весьма ограничены, и погорельцы были обязаны восстановить Подол своими руками в максимально короткий срок. Губернатор, который, в отличие от членов Правления, имел возможность наблюдать истинную жизнь киевлян, был несколько иного мнения о способах вспомоществования пострадавшим. 22 сентября он отослал императору доскональный план выплат компенсаций погорельцам. Главная мысль Милорадовича была в следующем: он предлагал максимально растянуть сроки выплаты мещанам государственных ссуд, продлив их до 1813г. Самых бедных пострадавших он предлагал освободить от выплаты ссуд вовсе. Однако предложения Милорадовича не имели успеха у министров и были признаны неудобными к приведению их в действо и несоответствующими благотворительному намерению государя императора. Между тем киевляне, не ставшие ожидать, пока министры решат их судьбу, штурмовали своего губернатора с требованием предоставления им немедленной помощи, собираясь в противном случае писать петицию с описанием их плачевного положения к самому императору. Милорадовичу стоило немалых усилий отговорить их от приведения в исполнение этого намерения. Неоднократные бесплодные попытки генерала ускорить процесс решения в верхах судьбы киевских подолян закончились тем, что он обратился за помощью к частным лицам - киевскому дворянству, которое охотно оказало помощь, и таким образом кризис, возникший после стихийного бедствия, удалось преодолеть. Возрождение Подола осуществлялось под управлением главного киевского архитектора А. И. Меленского. Смету на воплощение плана восстановления района, уничтоженного огнем, Меленский представил губернатору 28 августа 1811г. Согласно новому плану застройка Подола уже не была такой тесной, как прежде, поэтому некоторую часть населения пришлось поселить на окраине Киева – в Лыбидской части. Для того, чтобы облегчить жизнь новых поселенцев и привлечь людей для расширения этого участка города, Милорадович предложил организовать там регулярные ярмарки. Сегодня на том месте, где в начале ХІХв. разместились бывшие подольские погорельцы, разросся крупный район Киева, теперь уже не кажущийся далеким от центра. В марте 1812г. генерал-губернатор занимался размещением в уездных городах Киевской губ. военных, отставших из-за болезни от своих полков, которые уже начинали мобилизацию в преддверии близкой войны. Всегда отличавшийся необыкновенно заботливым отношением к подчиненным, Милорадович и здесь проявил сея с наилучшей стороны: под его неусыпным надзором проводилось распределение больных солдат и офицеров по губернским госпиталям, обеспечение им необходимого ухода и своевременное возвращение в формирования выздоровевших. В июле 1912г. Милорадович получил письмо от Александра І, в котором ему поручалась мобилизация полков Левобережной, Слободской Украины и юга России для расположения оных между Калугою, Волоколамском и Москвою. В письме, между прочим, говорилось: Давно мне известная ревностная служба ваша подает повод надеяться, что вы исполните сие поручение с отменным усердием и потщитесь оправдать сей знак моей к вам доверенности. Таким образом Михаил Андреевич покидал Киев, поручив руководство губернией гражданскому губернатору А. Л. Санти. В теплом прощальном письме, отправленном к предводителю дворянства Киевской губ. графу <А.> Потоцкому, генерал писал: … я считаю также непременным и чрезвычайно приятным для себя долгом благодарить вас за все те благорасположения и содействия, которые ваше превосходительство никогда не преставали мне оказывать при всяких случаях и сношениях, кои я имел с вашим превосходительством по предметам управления губерниею. Оставив всем своим бывшим подчиненным отличные характеристики, генерал покинул Киев. Впереди его ждет вереница побед и наград, непосредственное участие в высших эшелонах власти, и как следствие, гибель на Сенатской площади 14 декабря 1825 года от руки декабриста П. Г. Каховского. Хотя пребывание Милорадовича в тогдашней столице Юго-Западного края не было длительным, однако судьба распорядилась так, что отпечаток, оставленный им в истории города, неизгладим. Без колебаний следует признать, что Михаил Андреевич Милорадович был не только одним из самых деятельных, самых блестящих, но и одним из наиболее уважаемых, любимых гражданами генерал-губернаторов Киева. ИсточникЪ
Светлана: Спасибо за Милорадовича :) А я вот что нашла в Интернете: Дмитрий Болотов "Нечто о Милорадовиче" http://www.netslova.ru/gorny/tpk/bolotov_milor.html
Кочубеевна: Да, я знаю эту вещь. Хорошая вещь.
Кочубеевна: Вот он, Подол отстроенный. С лева на право. Средний план: высокая колокольня - колокольня Братского монастыря, за ней - Богоявленский собор Братского монастыря (уничтожено все в 1930-е годы), правее - корпус Киево-Могилянской академии . Третий план - колокольня и церковь Николы Набережного (обе целы), правее маленький купол - Ильинская церковь (построена в ХУІІ в. на месте церкви, где христиане собирались еще при княгине Ольге); второй план опять: купол церкви Екатерининского монастыря (разрушена); первый план: колокольня и церковь Николы Доброго (колокольня есть, церкви нет) - приходской церкви семьи Булгаковых. Здесь Михаил венчался с Тасей в 1910 г., здесь маму его отпевали в 1921 г.; правее на "самом перовом плане" - колокольня и кусочек Покровской церкви (сейчас есть). ИсточникЪ фотографіи
Кочубеевна: Милорадович примерно во времена своего губернаторства в Киеве. Мой любимый портрет.
Сверчок: О Милорадовиче ничего с ходу сказать не могу. Видимо довлеет ещё то, школьное, советское учение, когда Милорадович был «плохим», ибо за царя, а Каховский «хорошим», потому что стрелял в Милорадовича. Так обстоятельно, как Вы, Кочубеевна, я о нём не размышлял. Но что-то в голове скрипнуло и повернулось в иную сторону. Спасибо Вам. Они же все были люди. И после каждой смерти кого-нибудь из них оставались родные, оплакивающие их гибель. И всё равно они стреляли. Если не Милорадович в выступивших, то выступившие в Милорадовича. Если не декабристы в царя, то царь в декабристов. Люди… А лишали жизни друг друга, как боги. Одно место в Нижнем Новгороде очень похоже на киевский Подол. Если смотреть с Кремля в сторону Мильонки. Я всегда вспоминал Киев, когда смотрел с Кремля вниз.
Лепорелла: http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.cnw.mk.ua/pushkin/image/doskazontag.jpg&imgrefurl=http://www.cnw.mk.ua/pushkin/rus/zon.htm&h=533&w=400&sz=42&hl=ru&start=44&tbnid=3v2lqHL3U9JbcM:&tbnh=132&tbnw=99&prev=/images%3Fq%3D%25D0%25BC%25D0%25B5%25D0%25BC%25D0%25BE%25D1%2580%25D0%25B8%25D0%25B0%25D0%25BB%25D1%258C%25D0%25BD%25D1%258B%25D0%25B5%2B%25D0%25B4%25D0%25BE%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B8%2B%25D0%25B2%2B%25D0%259F%25D0%25B5%25D1%2582%25D0%25B5%25D1%2580%25D0%25B1%25D1%2583%25D1%2580%25D0%25B3%25D0%25B5%26start%3D36%26gbv%3D2%26ndsp%3D18%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DN http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://goroduman.com/files/images/sofia.jpg&imgrefurl=http://goroduman.com/node/1684&h=233&w=200&sz=6&hl=ru&start=5&tbnid=2lqC_jTSt-XakM:&tbnh=109&tbnw=94&prev=/images%3Fq%3D%25D0%2590.%25D0%259F.%2B%25D0%2597%25D0%25BE%25D0%25BD%25D1%2582%25D0%25B0%25D0%25B3%26gbv%3D2%26hl%3Dru%26newwindow%3D1%26sa%3DG
marta: Спасибо за Зонтаг! Вот бы ещё увидеть портрет Анны Петровны...
Лепорелла: а это - к другой Анне http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://otrok-ua.ru/fileadmin/user_upload/004/vladimir1.jpg&imgrefurl=http://otrok-ua.ru/sections/art/show/nad_goroi_svoei_vladimir_podnjal_chernyi_krest.html&h=363&w=500&sz=31&hl=ru&start=4&um=1&tbnid=pHxbFqw2l3PFLM:&tbnh=94&tbnw=130&prev=/images%3Fq%3D%25D0%259A%25D0%25B8%25D0%25B5%25D0%25B2%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25B9%2B%25D0%259F%25D0%25BE%25D0%25B4%25D0%25BE%25D0%25BB%26um%3D1%26hl%3Dru%26lr%3D%26newwindow%3D1%26sa%3DG http://images.google.ru/imgres?imgurl=http://www.nostalgia2.kiev.ua/img/podol/podol_108.jpg&imgrefurl=http://www.nostalgia2.kiev.ua/podol_008.shtml&h=800&w=1200&sz=172&hl=ru&start=9&um=1&tbnid=i98IqvJZf0wPYM:&tbnh=100&tbnw=150&prev=/images%3Fq%3D%25D0%259A%25D0%25B8%25D0%25B5%25D0%25B2%25D1%2581%25D0%25BA%25D0%25B8%25D0%25B9%2B%25D0%259F%25D0%25BE%25D0%25B4%25D0%25BE%25D0%25BB%26um%3D1%26hl%3Dru%26lr%3D%26newwindow%3D1%26sa%3DG
Кочубеевна: marta пишет: Спасибо за Зонтаг! Вот бы ещё увидеть портрет Анны Петровны...
Кочубеевна: Так. (Здесь должен зазвучать туш). МУЗЕЙ ПУШКИНА В КИЕВЕ Открыт в 1999 году к известному юбилею. Кудрявская улица (в конце ХІХ - начале ХХ вв. - Кудрявский переулок), № 9. Вашу покорную слугу звали туда проводить экскурчии, но по ряду объективных причин приступить к этому она не смогла. Однако дорогу в музей не забыла. Эти фотки сделаны 16 февраля нынешнего года. Завтра мы с приятелем намылились туда, так если Бог даст и сотрудники разрешат - поснимаю маненько внутри. А пока что - наружный вид. Музей создан в доме, где жила с 1895 до 1903 года семья Булгаковых. Потом они сменили ряд адресов, после чего переехали уже на знаменитый Андреевский спуск, 13, в квартиру, где позднее писатель поселил Турбиных. В саду, чудом сохранившемся донынегуляли маленькие мальчики и девочки: Миша, Варя, Вера, Надя, Ваня, Коля. Леля вртли гуляла - скорее, ползала. Отсюда старшие дети стали ходить в гимназии. Здесь начались годы учения. В 1990-е годы дом находился в плачевном состоянии, стояли, фактически, только несущие стены с такими малоприглядными внутренностями, что даже не хочется об этом говорить, и надписью на одной из стен, сделанной какой-то отчаянной рукой: "Здесь прошло детство Михаила Булгакова". Хорошо, что группе энтузиастов пришла в голову благая мысль уговорить городское начальство, в то время еще не потерявшее окончательно совесть в погоне за деньгами, отдать этот особняк под киевский Музей Пушкина. Сотрудники музея любят тепепрь повторять: "Булгаков приютил Пушкина". Дом отстроили, но интерьеры сделали не в модерном стиле, а в стиле ампир, удачно вписав классицистические колонны, и другие архитектурные детали в здание конца XIX в. Вот и калиточка заветная. Музей, собственно, представляет собой коллекцию материалов о Пушкинской эпохе, в основном собранную одним подвижником. Личных вещей Пушкина там, правда, нет. Но есть зато его прижизненные издания и есть личная вещь Наполеона (книга из его библиотеки) и множество других интереснейших экспонатов.
Кочубеевна: Сверчок пишет: О Милорадовиче ничего с ходу сказать не могу. Видимо довлеет ещё то, школьное, советское учение, когда Милорадович был «плохим», ибо за царя, а Каховский «хорошим», потому что стрелял в Милорадовича. Так обстоятельно, как Вы, Кочубеевна, я о нём не размышлял. Но что-то в голове скрипнуло и повернулось в иную сторону. Спасибо Вам. Они же все были люди. И после каждой смерти кого-нибудь из них оставались родные, оплакивающие их гибель. И всё равно они стреляли. Если не Милорадович в выступивших, то выступившие в Милорадовича. Если не декабристы в царя, то царь в декабристов. Люди… А лишали жизни друг друга, как боги. Ну, у меня есть еще одна, расширенная статья о Милорадовиче - публицистического характера, которая нигде не была опубликована (такая уж судьба ее, видать). Там я как раз, анализируя источники, писала о том, чем руководствовался Милорадович, когда бездействовал во время заговора. У него были свои интересы, конечно. Фактически, он в те дни междувластия был правителем всего государства, и отвечал за его судьбу. В интересы графа входило возведение на престол Константина Павловича. Когда было получено очередное матерное послание от цесаревича из Варшавы, Милорадович, глядя на его портрет, произнес: "Я надеялся на него, а он губит Россию". Генерал был совсем не так глуп, как полагали многие его современники и продолжают полагать многие современники наши. Попрекнуть его можно лишь в недальновидности относительно того, к чему именно мог привести заговор, полный список членов которого, кстати, позднее нашли в его записной книжке. К сожалению, положившись на декабристов, как на силу, способную возвести на трон Константина, он промахнулся. А восстание стало дикой неожиданностью для него, и, чувствуя свою вину и ответственность за жизни людей, зная свое влияние на солдат, он помчался спасать положение - меньше всего Николаю помогать, а больше всего именно спасать положение, защищать солдт от неминуемой гибели. И погиб, как герой, чести не уронив. Потребовав извлечь из своей груди пулю (а рана, кстати, была страшная - пуля вошла в бок со спины, перебила диафрагму, и вышла под правым соском) - он был утешен тем, что пуля эта - не солдатская. Что НЕ солдат стрелял в него. Вот истинная суть его души. Касательно Нижнего Новгорода - возможно, там рельеф похож на наш. У меня бывает такое дежавю в Севастополе, когда я с Малахова кургана смотрю на Северную бухту. Там есть похожий на Подол кусочек города.
Лепорелла: Спасибо! Замечательно рассказали , да ещё и с невероятными подробностями (не знал совсем про "мат" в константиновском послании)
marta: Спасибо за портрет Зонтаг!
Светлана: Кочубеевна пишет: Касательно Нижнего Новгорода - возможно, там рельеф похож на наш. Вы знаете, у нас есть речка, текущая в овраге, называется она Почайной, как в Киеве. Так вот, существует такое предание, почему появилось это название: дескать, основатель города князь Юрий Всеволодович так назвал речку потому, что нижегородские холмы напомнили ему киевские, вот и речку он назвал по примеру киевской - Почайною. :)
Кочубеевна: Светлана, спасибо! Ценнейшая информация для меня!!! Лепорелла пишет: Спасибо! Замечательно рассказали , да ещё и с невероятными подробностями (не знал совсем про "мат" в константиновском послании) Пожалуйста. Да подробности не такие уж невероятные - Вы просто наверное, с ними не сталкивались. Писем с матом было не одно, но несколько. Как говорили, форма писем не позваляла их публиковать. А замечательно, или нет - это уж такое дело... Просто очень Милорадовича люблю.
Кочубеевна: marta пишет: Спасибо за портрет Зонтаг! Спасибо Лепорелле за то, что подсказал, какую именно Анну Петровну вы хотели. А то я пончалу подумала, что это - Керн. Сегодня была в музее Пушкина. Внутри снимать не разрешили. Поснимала двор. Вот: И вот:
Лепорелла: http://www.nearyou.ru/0pushkin/V/VorontzovaEK00.html
Кочубеевна: Волконский Сергей Григорьевич. Портрет работы В. А. Тропинина. 1824 год. Таким он был, когда шел под венец с Машей Раевской. Иногда я так жалею, что в то время не было фотографии... Посмотреть бы, как они выглядели перед алтарем церкви Спаса на Берестове.
Лепорелла: http://www.rian.ru/culture/20080309/100999426.html
Кочубеевна: В сороковые годы 19-го века Шевченко переехал в Киев Вообще-то, есть точные даты - 1845-1846гг. Неуверенные какие-то журналисты... Похоронен Шевченко под Каневом Черкасской области на горе над Днепром, как он и завещал в одном из своих стихотворений. Не сразу он был там похоронен (похоронен он изначально был в Петербурге, на Смоленском кладбище), а перевезен. При чем при перевозе тела, одна из остановок была в Киеве, и панихида состоялась 7 мая 1861г. здесь: Это - церковь Рождества Христова на Подоле (разрушена после войны; отстроена в 2003 г.)
полная версия страницы